другие готовили лагерь. Два дня проведенные с ними в пути, вызывали у двух детей противоречивые чувства. С одной стороны с ними обходились хорошо, не обижали, не притесняли. Но с другой стороны в такое отношение со стороны абсолютно чужих людей верилось слабо, после всего, пережитого за шесть лет в стане, дети уже не могли верить в бескорыстные чувства. По обыкновению предыдущих дней они сидели в стороне, обнявшись, с опаской и тревогой наблюдая за действиями, тех, кто силой оружия вырвал их из рабства. Зачем, почему? Неужели они действительно везут их к матери? Нет, так не бывает – это слишком нереально, чтобы быть правдой. Скорее всего, это сон. Но ведь все вокруг реально и это происходит.
В первый день люди похоронили в песках своего погибшего товарища, люди скорбели о нем. Четверым раненым сейчас оказывали помощь, раны были не опасные, но среди бесконечных песков даже легкая рана требовала тщательного ухода. Как такое могло быть – они им никто, не родня, ни товарищи, абсолютно чужие и незнакомые люди. Но тот человек, проделал такой большой путь, чтобы принять смерть и быть погребенным под многометровым слоем песка, лишь для того чтобы брат с сестрой могли вернуться к матери шесть лет спустя.
В нескольких десятках метров от лагеря высокий наемник с изуродованным лицом, предводитель этих людей, сидел на песке в одиночестве.
Отшельник сидел на песке, подобрав под себя ноги, задумчиво глядя куда-то перед собой, со стороны могло показаться, что он медитирует, но в предыдущие дни он себя так не вел. Даже на еле слышный шорох песка, под осторожными легкими шагами сзади, он никак не отреагировал. Рядом на песок опустился темноволосый мальчик, уселся, также подобрав под себя ноги, девочка в нерешительности осталась стоять сзади за спиной, Отшельник чувствовал ее взгляд на своей спине, он ощущал ее запах. Совсем как дикий зверь. Может он им уже и стал, за столько лет скитаний и жизни в этих опасных, недружелюбных землях.
– Что ты делаешь?
Спросил тонкий детский голосок мальчика рядом. Высокий наемник продолжал смотреть в пространство перед собой.
– Пытаюсь вспомнить.
Сухо ответил он.
– Что вспомнить?
– Дом. Свой дом.
– Ты его совсем не помнишь, а где он находится?
Изумился мальчик.
– Раньше, много лет назад он находился здесь, прямо на этом месте, где мы сейчас сидим. Сейчас он находится только здесь. – Отшельник показал пальцев на свою голову. – Но я его почти не могу вспомнить, только размытый нечеткий образ перед глазами. С ней рядом помнил, видел как наяву. Без нее не могу вспомнить почти ничего, что здесь было.
– А что здесь было?
– Город был, люди в нем жили, живые обычные люди. Они любили, семьи создавали, детей воспитывали, павших оплакивали. Сейчас только я остался, только я могу их теперь оплакивать, больше некому.
– Ты о женщине говорил, ты нашу маму имел в виду?
Спросила девочка из-за спины.
– Да ее.
– Кто вы, зачем
