мою печаль и страхи.
Шут королю:
– Я тут как тут,
Вот только голова на плахе.
Король шуту:
– Поставь назад,
Шутить без головы негоже.
Шут королю:
– Да я бы рад,
Но он забрал и ноги тоже.
Король шуту:
– Ну ты хохмач.
Да кто же он, что за зараза?
Шут королю:
– Все взял палач
Согласно вашему указу.
Не хотите заглянуть в Книгу, на обложке которой золотом выбито ваше Имя? Нет – скажут одни, и будут правы. Кроме фактов, вызывающих тяжелый стыд, багровение щек и жгучее воспламенение ушных раковин, вряд ли вы найдете внутри что-нибудь достойное. Если это не так и вам есть за что не краснеть перед собой, не раскрывая фолиант, взгляните на обложку – там стоит имя Христа. Посмотрели? Нет, имя все еще ваше? Тогда уши непременно придется остужать.
Найдутся и другие, кто скажет «да, хочу», и также будут правы. Взглянуть все-таки есть на что.
– А где же ее взять? – спросит любопытствующий.
Там, где хранятся все Книги, в Великой Библиотеке, и, предугадывая следующий вопрос, где же найти ее, эту Библиотеку, сразу же отвечу: не под лапами Сфинкса, не в горах Тибета и не на обратной стороне Луны. Великая Библиотека вокруг вас, а вы внутри нее, всегда, с момента рождения Здесь и после развоплощения Там. Не видите ее? Ваши глаза в испуге закрылись перед Жизнью. Не ощущаете на ощупь ряды книг и не слышите гула собственных шагов меж книжных полок? Ваши руки в карманах вцепились в нажитое, боясь выпустить из пальцев приятное разуму имеющееся, а в ушах ваших поселились слова, выпавшие изо рта, но не рожденные сердцем, от того и не слышно, и не видно вокруг ничего, кроме иллюзорного бытия, слепленного иллюзорным же страхом.
А ведь было время Крестовых Походов под знаменами Чистой Идеи, когда забрала были подняты, чтобы очи видели Истину, а руки не прикасались ни к чему, кроме Меча Вдохновения и Щита Спасения, уши же слышали стук сердец своих соратников и братьев на Пути. И сверкающая латами на солнце, несокрушимая в своей Правде лавина Ищущих растекалась по узким проходам Библиотеки, скалывая невзначай броней деревянные углы книжных полок, сотрясая с них пыль векового покоя и жадно высматривая на корешках стоящих, будто вражеские полки, ровными рядами книг собственные имена. Те, кому посчастливилось в пылу сражения найти себя, касался заветной цели и исчезал на страницах Книги, меняя кровь на чернила и преображая плоть в буквы. Остальные мчались дальше, влекомые бурным и непредсказуемым потоком Поиска в надежде узреть среди множества мелькающих имен свое и, зацепившись за него, стать строчкой, записью, чернильной дорожкой на страницах Великой Книги, затерявшейся в бесконечных полках Библиотеки.
Но пески Забвения неторопливо наступали на оазис Знания, сначала в виде пыльных облаков под копытами наших лошадей, мчащих за Истиной, затем подступив к нижним полкам с Первыми Записями, выбитыми на каменных табличках и нацарапанными на коре древ. Нам пришлось спешиться, лошади по пясти увязли в песчаных дюнах, отчего полет мысли перешел на прогулочный шаг, а желание откапывать погребенные знания отпало само собой. Век идеальных Крестовых Походов закончился. Ученикам Христа пришлось устанавливать книжный шкаф Христианства прямо на зыбучие пески, подперев его Крестом Распятия и подложив под угол Библию. Но Забвение не склеивает песчинки, конструкция пошатнулась, стала оседать, и с полок посыпались Книги-Имена, запуская водопад Земных Крестовых Походов, обнаживший, к сожалению, людские пороки и слабости.
Христианство не рухнуло, но склонилось, подобно башне из Пизы (что возведена была хронологически позже, но как олицетворение ошибок создателей ее и Всепрощающей Руки Господа вполне подходит к повествованию), опершись на груду копий, щитов, доспехов и сломанных жизней. Гора осыпавшихся Книг стала неотличима от горы черепов тех, кто, прикрывшись Именем Бога, взял в руки оружие и отправился лишать жизни, дарованных Богом.
Оттого-то так легко может соскользнуть вниз всяк, именующий себя христианином, что есть угол наклона между Осью Христа и Книгой-Именем, ибо основание Христианства на песке подмен и переписок и оторвано от скалы Истины.
– Как же удержаться от греха, коли неустойчив не я, а самое местонахождение моего «Я»? – спросит читатель, у которого еще осталось желание послюнявить пальцы и раскрыть себя.
В неустойчивости вся суть Божественного замысла относительно тебя, мой друг. Наклон создает Свободу Выбора, нет угла – нет выбора, а у тебя он есть, ты счастливчик. Но вернемся к книжным полкам. Можешь держаться за край одной рукой, можешь двумя, но помни об истине, что подпирает один из четырех углов Христианства – «пусть
