ответил довольный Отец.
– Значит, она мой антипод, дисбаланс?
– Да, именно.
– И у Тебя есть антипод?
– Конечно, он здесь, в Саду.
– Его можно увидеть? – Адам с интересом посмотрел по сторонам и остановил взгляд на Еве, стоящей чуть в стороне, возле куста с ослепительно-белыми крупными цветами.
– Он сам найдет тебя, через твоего антипода, подобное притянет подобное, – ответил Отец уже без улыбки, также посмотрев в сторону Евы. Тогда, разглядывая своего антипода, Адам действительно примечал внешние их различия, впрочем, никоим образом не волновавшие его. Закончив визуальный осмотр, он спросил у Отца:
– Что мне с ней делать, чем заняться?
– Возьми за руку и отведи к Фонтану, – посоветовал Отец и растворился по обыкновению, в воздухе…
3
– Куда мы идем? – снова повторила Ева.
– К Фонтану, – ответил очнувшийся от воспоминаний Адам.
– А что это? – хлопнув ресницами, подобно бабочке медового цвета (их в Саду пребывало неимоверное количество), взмахнувшей крылышками и выпорхнувшей из-под ног Адама, спросила Ева.
Адам же, пересохшим отчего-то горлом, еле выдавил из себя:
– Это место, где вода.
По лицу Евы было ясно, что слова «вода» и «фонтан» для нее одинаково непонятны.
Адам ласково потрепал ее ладонь:
– Идем, сама увидишь.
Первая человеческая пара скользила по шелковистому ковру райского разнотравия, огибая деревья и кустарники, мелких и не очень, животных, безразлично взирающих на проплывающих мимо странных бесшерстных собратьев, не обращающих внимания на извивающегося следом за ними чешуйчатого преследователя. Адам прекрасно знал Сад и уверенно вел свою разность к намеченной цели.
Фонтан располагался на просторной поляне, окруженной низкорослыми деревами с роскошными, серовато-розовыми шевелюрами-кронами. Невидимые в листве птицы оглашали поляну громким, жизнерадостным гомоном, сливавшимся самым удивительным образом в мелодию, успокаивающую и умиротворяющую. Ева ахнула, увидев очертания изящного, воздушного, изумительно-утонченного сооружения, гармонично сочетающегося с той субстанцией, ради которой был воссоздан. Некоторые элементы были выполнены столь искусно, что, казалось, вода самостоятельно образует в воздухе причудливые формы, поверхности и изгибы, вдруг замирая в своем движении, оставляя взирающему загадку своего покоя и звучания струй, недвижимых для глаз.
– Это Фонтан? – восхищенно прошептала пораженная Ева.
– Это вода, – коротко ответил Адам.
Чаша Фонтана имела двенадцать углублений в ободе бордюра. Адам уселся в одно из них, Ева, обойдя Фонтан кругом, в другое, прямо напротив. В ту секунду, когда руки их расстались, Адам испытал неведомое ранее чувство, вернулось одиночество, но в новом качестве. Сейчас он глядел в воды Фонтана, как в зеркало омута (потомки прекрасно знают, о чем я), понимая, что антипод порабощает его необъяснимым образом, накидывая
