мы просыпаемся, и обнаруживаем, что ничего вокруг не изменилось, – промолвил Оберт.
– Если что-то изменилось, – веско сказал капитан, – мы подвергаем стыки тщательной рихтовке. До недавних пор нам это неплохо удавалось.
– Как вы это делаете?
– У нас, эхайнов, есть серьезный опыт ментальных операций, в чем-то превосходящий ваши достижения… Не стану вникать в детали, поскольку и сам не посвящен, замечу лишь, что конкретно вы, янрирр Оберт, никогда уже не вспомните один неприятный инцидент с книгами…
– Не было у меня никаких книг… – возмутился было Оберт, и сразу же прикусил язык.
– Говорю же, не вспомните! – хохотнул капитан. – На практике это выглядит примерно так: в преддверии сезона ветров в поселок из метрополии тайно прибывает группа специалистов-психотехников со своей аппаратурой. Той же ночью все человеческое население поселка нечувствительно погружается в глубокий и, что характерно, здоровый сон. Ваше физическое состояние подвергают глубокому всестороннему обследованию. Заодно, между делом, пополняют фонд антропологической информации. После завершения предварительных процедур сон сменяется диапаузой. Все физиологические процессы в ваших организмах искусственно тормозятся, а тела для вящей сохранности помещаются в специальные капсулы с нейтральной жидкостно-газовой средой. Я беру отпуск, весь эхайнский персонал поселка покидает планету. Остаются лишь несколько дежурных, наблюдающих за капсулами…
«Книги… Зачем мне здесь книги? Что бы я стал с ними делать? Может быть, они находились в багаже и были чем-то особенно дороги мне? – Оберт лихорадочно проворачивал в мозгу тяжкие жернова воспоминаний, пытаясь достучаться до самых дальних уголков памяти. Ничего. Никаких следов. – Сволочи. Подонки. Как они посмели влезть в мою голову, в сокровищницу бесценных мыслей, нереализованных идей… и секретов?! Впрочем, что они могут понять в моих маленьких человеческих секретах… да хотя бы даже и крупных! Но что они там вытоптали между делом, даже не заметив или не придав значения?.. Сволочи. Я никогда этого не узнаю. Никогда». Он вдруг с болезненной остротой почувствовал себя ограбленным. Не тогда, пять лет назад, внезапно лишившись личной свободы, свободы передвижения, свободы выбора линий поведения – в конце концов, человек никогда не бывает абсолютно свободен: окружение, обязательства, сиюминутные заботы диктуют ему все дальнейшие шаги… а именно сейчас, когда вдруг обнаружилось, что даже собственной памяти он уже не единоличный и полновластный хозяин.
И, кстати, это касалось не только памяти.
– Сколько времени вы у нас украли?
Капитан усмехнулся:
– Оценки янрирра Ниденталя весьма точны. Да, да, ваши тайные собрания не укрылись от наших глаз, и не ломайте понапрасну голову, как нам это удалось… Но «украли» – неудачный термин. Мы сохранили каждому из вас почти пятнадцать земных лет жизни.
Тони, наморщив лоб, беззвучно шевелил губами. Потом сказал:
– Получается,
