начало уставать.
Окна на третьем этаже были закрыты.
Я стоял в сторонке, засунув руки в карманы, взъерошенный, с местной газеткой под мышкой. Я надеялся, что у меня не слишком английский вид. Некоторые партнеры «Либерти Маркет» в гражданском выглядели совершенно сногсшибательно, но я всегда считал, что для меня малость ссутулиться и сделать праздный вид – лучший способ остаться незаметным.
Подождав немного и увидев, что ничего не происходит, я побрел прочь, разыскал телефон и набрал номер коммутатора в «Скорой».
– Энрико Пучинелли здесь? – спросил я.
– Подождите. – Послышался какой-то шепот, затем заговорил сам Пучинелли. Голос его звучал устало: – Эндрю? Ты?
– Да. Как дела?
– Все по-прежнему. В десять я на час оставляю пост.
Я посмотрел на часы. Девять тридцать восемь.
– Где ты перекусываешь? – спросил я.
– У Джино.
– О’кей, – ответил я и повесил трубку.
Я ждал его в ярко освещенном стеклянно-кафельном ресторанчике, в котором, насколько я знал, подавали макароны с милым выражением лица даже в три утра. В одиннадцать тут уже было полно посетителей, и я занял столик на двоих, заказав по порции феттучини, хотя сам есть и не хотел. Когда Пучинелли приехал, он с ужасом отпихнул от себя тарелку с остывшей едой и заказал яйца.
Он, как я и предполагал, пришел в гражданском. От усталости у него под глазами были синие круги, плечи поникли.
– Надеюсь, ты выспался, – саркастически сказал он.
Я слегка покачал головой, не говоря ни да, ни нет.
– Всю ночь у меня на шее сидели две важные шишки, – сказал он. – Они не могут пошевелить своими зажиревшими мозгами насчет самолета. Ведут переговоры с Римом. Кто-то в правительстве, видите ли, должен решать, но никто из правительства не желает пожертвовать ради этого сном. Ты бы, друг мой, спятил от всего этого. Треп, треп, треп, а толку – ни хрена.
Я сделал сочувственный вид и подумал, что чем дольше затянется осада, тем лучше для Алисии. Пусть продлится, пока ее не выпустят. Пусть ОН, в конце концов, станет реалистом.
– Что говорят похитители? – спросил я.
– Да все те же угрозы. Девушка погибнет, если они вместе с выкупом не уйдут в целости и сохранности.
– Ничего нового?
Он покачал головой. Принесли яйца вместе с булочками и кофе. Он неторопливо съел их.
– Младенец проорал полночи, – произнес он с набитым ртом. – Басовитый похититель все время твердит его мамаше, что если тот не заткнется, то он его придушит. Это действует ему на нервы. – Он поднял взгляд. – Ты всегда говорил, что они больше грозятся, чем делают. Надеюсь, ты прав.
Я тоже надеялся. Вопящий младенец и терпеливого мужчину до белого каления доведет.
– Они что, покормить его не могут? – спросил
