Ченчи горестно всплеснул руками, немного посочувствовав чужому ребенку.
– Что в послании? – спросил он.
– Приказано сидеть здесь, у телефонов. Он сказал, чтобы я привез вас, чтобы вы сами с ним поговорили. Говорит, никаких посредников. Он был сердит. Очень сердит.
– Это был тот же самый человек? – спросил я.
– Думаю, да. Я уже прежде слышал его голос в записи. С ним всегда разговаривал папа. До нынешнего вечера он ни с кем, кроме папы, говорить не желал, но я ответил ему, что папа в больнице с Лоренцо и что его не будет до утра. Он сказал, что это слишком поздно. И что я сам должен принять сообщение. Он велел, чтобы вы, синьор Ченчи, были один. Если опять будут карабинеры, то вы больше Алисию не увидите. Они даже ее тело не вернут.
Ченчи забила дрожь.
– Я останусь в машине, – сказал я. – Это они переживут. Не бойтесь.
– Я пойду с вами, – сказал Рикардо.
– Нет, Рикардо, – покачал я головой, – тебя тоже могут принять за карабинера. Лучше останься здесь, со мной. – Я повернулся к Ченчи: – Мы будем ждать. У вас есть жетоны, если он попросит перезвонить ему?
Он рассеянно пошарил в карманах, и мы с Рикардо ссудили ему несколько жетончиков. Неловко повозившись с дверной ручкой, он вышел и встал посреди стоянки, словно не знал, куда идти.
– Телефоны у ресторана, – сказал Рикардо. – В зале прямо рядом. Я часто оттуда звоню.
Ченчи кивнул, взял себя в руки и твердо пошел к выходу.
– Думаете, кто-нибудь наблюдает? – спросил Рикардо.
– Не знаю. Рисковать мы не можем. – Я использовал итальянское слово, означающее опасность, а не риск, но он понимающе кивнул. Я третий раз работал в Италии и говорил теперь по-итальянски лучше, чем прежде.
Мы ждали долго и мало говорили. Так долго, что я начал беспокоиться – вдруг Ченчи вовсе не позвонили? Вдруг это сообщение было просто жестокой шуткой в отместку? Или даже хуже – вдруг это просто уловка, чтобы выманить его из дома, в то время как там произойдет что-то ужасное? Мое сердце глухо билось. Старшая сестра Алисии, Илария, сестра Паоло Ченчи, Луиза, обе были на вилле и спали наверху.
Возможно, мне следовало остаться там… но Ченчи был не в состоянии сесть за руль. Возможно, мне следовало разбудить их садовника, что жил в деревне, – он иногда водил машину, когда у шофера был выходной… возможно, возможно.
Когда он вернулся, небо уже светлело. По его походке было видно, что он потрясен. Лицо его было просто каменным. Я открыл ему дверь изнутри, и он тяжело опустился на пассажирское сиденье.
– Он звонил дважды, – Ченчи по инерции говорил на итальянском. – В первый раз велел ждать. Я ждал… – Он замолчал и проглотил комок. Прокашлялся. Снова заговорил – уже тверже: – Я долго ждал. Целый час. Больше. Наконец он позвонил. Сказал, что Алисия жива, но цена выросла. Сказал, что я должен заплатить два миллиарда лир не позднее чем через два
