удачливой соперницы Уклейкиной, занялась оклеиванием бесхозной стены.
Большую часть стены занимали окно с батареей да угол книжного шкафа: места для картинок почти не осталось. Варька взобралась на стол и принялась за работу: над окном в ряд поместилось два десятка листов. Варька оглядела дело рук своих, тряхнула челкой, мысленно себе поаплодировала, соскочила на диван и улеглась, разметав руки-ноги, – и тут ей открылось непаханое поле потолка… «Ого-го-го!» – воскликнула Варька и бросилась во двор за стремянкой.
Мать сидела в саду на скамейке и говорила по мобильнику. Варька, замедлив шаги, прислушалась – уловила имя «Наташа» (с подружкой!), помахала матери и побежала к сараю.
В первый день долгожданного отпуска Анна занималась большой стиркой, хотя очень хотелось пойти с дочкой на море. Пока стиральная машинка крутила белье, Анна поливала анемоны, лилии, колокольчики (в последние пару лет она занялась цветами, которые, в отличие от овощей, не требовали особого ухода) и влаголюбивые киви (вот их каждый день нужно поливать, а Варвару не заставишь!). Экзоты посадил Кулаков и слинял, а она поливай… Но тут позвонила Наталья, и Анна сгоряча принялась жаловаться на бывшего мужа, на городскую администрацию, на правительство, на Бога… Наталья, в свою очередь, жалилась на бездельницу свекровь, на дуру-начальницу и на тирана-мужа – с которым, правда, и не думала разводиться. После разговора с подругой у Анны совсем испортилось настроение. Зачем поливать цветы, если скоро их раздавят гусеницы бульдозера?! Все, все, все снесет бульдозер – прошлое, настоящее, будущее… И некому, некому, совершенно некому помочь! Анне очень хотелось заплакать, но она сдержалась. И еще это чертово увлечение Варьки аниме – бегство от мира в рисованную страну. Челка до носа, нарочито косолапая походка и четыре четверки в году – куда это годится?! Вот тебе и отличница! Если в пятом классе появились четверки, то что будет дальше? И как поступать в институт с такими отметками? Притом что Варваре все дается без труда, уроки она делает – на и… раз! В два года девочка уже знала буквы, в четыре – запоем читала… И что, с такими способностями тоже на чайные плантации?! Как Сашка?! Ну нет, этому не бывать! Анна скорее умрет или… банк ограбит! А что – придется, ежели скоро надо будет платить за учебу. Вначале сделали высшее образование платным, теперь до среднего добрались, сволочи! Эх, попался бы ей этот фурия Фурсенко, она бы… она бы… как Вера Засулич… только ее бы, разумеется, никакие присяжные не оправдали.
Анна вспомнила, как ходила унижаться к преподавательнице института, которая не хотела поставить Сашке зачет. Психолог Серенко, дама пенсионного возраста, с кудрями цвета ржавчины, от корней тронутыми окалиной, с почти вылезшими из орбит карими глазами, для пущего эффекта обведенными черным карандашом, обошлась с Анной как с первоклассницей, орала, что такого тупого студента у нее отродясь не бывало. Слабые попытки Анны возражать: мол, мальчик поступил на бюджет, у него результаты ЕГЭ очень высокие, пожалуйста, дайте ему возможность пересдать, –
