становилось невыносимо плохо, хотелось разбить голову о мрамор пола, только бы заглушить в себе мысли, приносящие боль. Было ли мне обидно от понимания, что мой муж изменил мне? Звучит смешно и абсурдно. То, что он делал со мной весь этот месяц, нельзя охарактеризовать с позиции человеческого поведения. Так как же тогда он может мне изменить? И больно ли мне от этого? Да, больно. Мне было так больно осознавать, что, оказывается, предел моих унижений не достигнут. Во мне есть еще то, что можно растоптать, чтобы опять причинить мне боль. Ведь в течение этого месяца, когда я, как примерная жена, каждый вечер приходила в его спальню, он изощрялся надо мной не только в физических унижениях, но и в моральных. А когда моя смиренная мной же самой гордость не могла более выносить его требования и я возмущалась, он избивал меня, долго, методично, до кровавого куска мяса. Но ведь я бессмертна и владею магией, и потому я оживала, а мое тело вновь принимало прежний вид. И каждая ночь начиналась сначала. В один из дней, когда меня стошнило от того, что я не смогла «это» проглотить, он бил меня особо долго, и я научилась глотать и делать так, как он того хочет. Я вообще многому научилась, став исполнительной и старательной, и вот результат. Теперь в его постели те самые падшие женщины, о которых я столько слышала от Лиз. Только я не ожидала увидеть их в кровати мужа. И что я должна чувствовать от понимания происходящего? Опять тупую боль.
Немного успокоившись, я все-таки добрела до кровати и, с трудом забравшись на нее, закуталась в одеяло. Мой слух стал улавливать звуки. В отличие от людей, которые не слышат ничего, что происходит в комнате мужа, потому что тот оградил ее магическим заслоном, я могла слышать все. И я услышала. Из его комнаты раздавались стоны, вот только в этих стонах не было боли. Обострив свое восприятие эмоций, я покраснела. В этих стонах была другая боль, эти звуки исходили от сладостного томления и желания получить большее. Я не понимала что, и я не понимала, как из его спальни могут раздаваться не крики, а томные вздохи.
Наверное, это окончательно добило тот хрупкий мир, который каждое утро я собирала в себе. Больше сил упиваться своей болью у меня не было. Я оградила свой слух от посторонних шумов и, свив из одеяла уютное гнездо, уснула в его тепле.
***
Этот день я решила прожить не так, как все дни прошедшего месяца. Ведь, по сути, я сама себя заперла в этом замке. Хотя Норан сразу сказал, что я могу посещать семью и подруг. Тогда почему на весь этот месяц я похоронила себя здесь? Я знала ответ. Я никого не могла видеть. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя и попытаться жить с тем, что происходит в моей жизни. Да, это оказалось очень трудной задачей. Но вчерашняя картина девиц в спальне мужа и потом эти тягучие стоны, полные непонятного мне желания. Вот то, что дало мне силы решиться сегодня поехать к родителям.
В целом это была не лучшая идея. Конечно, отец и мама встретили меня с искренней радостью и завалили расспросами. Только
