и уже ничего не могло меня остановить. Все, что я держала внутри себя, все невысказанные мной слова боли, обиды, унижений и непониманий лились и заполняли пространство вокруг нас.
Высказавшись, опустошенная, я сидела в тишине, боясь поднять глаза на мою подругу. Я не знала, что она думает обо мне после всего услышанного.
Лиз пересела ко мне на диван и обняла меня.
– Я не знаю, что тебе сказать… – ее голос предательски дрогнул, – я не знаю, что тебе посоветовать… Злата, но мне так больно знать, что все это происходит с тобой.
– Спасибо тебе.
– За что? – грустно спросила Лиз.
– Просто за то, что ты есть.
– Но он ведь разрешает тебе покидать замок? – видя мой кивок, она продолжила: – Пообещай мне, что ты будешь приезжать ко мне. Знаешь, я теперь поняла, почему все это время ты не приезжала… я бы тоже не смогла после всего… Но сейчас, когда ты смогла все рассказать – обещай, что будешь приезжать ко мне. Ты не должна хоронить себя там. Не нужно сидеть весь день и ждать ночи… Я не знаю, как помочь тебе, но я знаю, что мы должны быть вместе, и тогда я смогу взять часть твоей боли.
– Да, я чувствую это. Спасибо тебе, Лиз.
С этого дня мои визиты к Лиз стали регулярными. Я заставляла себя вставать и ехать к ней, даже после ночей боли и унижения. Я собирала себя, восстанавливала тело и с израненной душой ехала к ней. Наверное, только она давала сил мне жить дальше, хотя я понимала, что еще немного – и предел моей боли будет достигнут.
О, как же я ошибалась в этом! Оказывается, я еще не познала, что такое настоящая боль. А познать ее я смогла только после встречи с «ним» – с тем, кого я полюбила.
Глава 3
Встречи с Лиз приносили в мою душу свет, который потом выбивался оттуда с кровью и болью. Но я, уже не надеясь на что-либо, продолжала просто жить. Ведь и к боли можно привыкнуть…
Мы сидели в саду. Лиз налила настойку из трав в наши чашки, и я пила ее, впитывая тепло, и казалось, что мир вокруг меня замер в том идеальном миге, который дарит покой и умиротворение в душе. Лучики солнца, играющие в воде в кувшине на столе, мягкий свет, обволакивающий нас сквозь зелень листвы, пение птиц и аромат цветов – идиллия жизни. Вот только я знала, насколько эта жизнь может провести контраст во всем. И иногда мне казалось, что все это, что окружает меня, только сильнее усиливает контраст моей жизни. Теперь я знала, что такое свет и тьма. Познала ли я всю глубину тьмы? Конечно, нет. Я слишком слаба, чтобы выдержать тьму. И я знала это. Переведя взгляд от лучика солнца на столе на Лиз, я спросила:
– Ты ведь слышала о Цветке боли?
Лиз побледнела, и я видела, как она сжала платок в руке. Но при этом ее голос прозвучал очень спокойно.
– Я слышала то, что все говорят… но, скорее всего, это лишь легенды.
– Расскажи мне их. Пожалуйста.
Лиз
