пришли к заключению, что я их все-таки заметил, но решил забыть. Вероятно, я не обратил на них внимания, но они от неожиданности и волнения решили, будто я смотрю в упор. Так мы перешли к главному.
– Десять лет назад та красавица была моей любовницей, – расставил все по местам отец, сразу обозначив в одном предложении ответы на два главных вопроса, которые могли возникнуть у меня в связи с предметом разговора.
Он немного расстроился, что мне не довелось стать свидетелем такой красоты, о которой он, как я понял, мечтал рассказать уже давно, или что я, может быть, просто забыл о ней, что еще хуже. Быстрым движением руки он достал из кармана маленькую черно-белую фотографию. На фотографии была изображена смуглая молодая женщина, очень грустная, – в Каракёе, на палубе парохода «Городских линий».
– Вот она, – гордо показал он. – Снято в тот год, когда мы познакомились. Жаль, что у нее здесь такой грустный вид, не очень заметно, какая она красивая. Теперь ты вспомнил?
Я молчал. Мне было неприятно, что отец доверил мне свою тайну, как бы «давно» это ни происходило. Но я никак не мог понять, от чего именно раздражаюсь.
– Послушай, сынок. Ни в коем случае не говори никому то, что я тебе сейчас расскажу, – попросил он, пряча фотографию в карман. – Особенно твоему брату. Он у нас строгих нравов, не поймет. А ты жил в Америке, и здесь нет ничего такого, что могло бы задеть тебя. Договорились?
– Конечно, отец.
– Тогда слушай. – Отец выдохнул и, мелкими глотками отхлебывая ракы, начал свой рассказ.
Он познакомился со своей возлюбленной семнадцать с половиной лет назад, снежным январским днем 1958 года. Ее простая, строгая и чистая красота вскружила ему голову. Девушка работала в «Сат-Сате», тогда еще недавно созданной отцом фирме. Сначала они просто дружили, были коллегами, но, несмотря на разницу в возрасте в двадцать семь лет, их отношения вскоре переросли в нечто более серьезное и глубокое. Через год после того, как они начали встречаться (я сразу сосчитал, что отцу тогда исполнилось сорок семь лет), девушка по его настоянию уволилась из «Сат-Сата». И опять же по его требованию не пошла никуда работать, а, мечтая, что они когда-нибудь поженятся, поселилась в Бешикташе, где отец купил ей квартиру.
– Она была замечательным человеком. Невероятно доброй, невероятно нежной, очень умной, – говорил отец. – Совершенно не такая, как другие женщины. Я несколько раз пытался расстаться с ней, но никого не любил столь сильно. Постоянно думал о том, чтобы жениться на ней, сынок… Но что тогда случилось бы с вашей мамой, с вами?
Он немного помолчал.
– Не пойми меня неправильно, сынок. Я не хочу сказать, что пожертвовал собой ради вашего счастья. На самом деле она, конечно, хотела свадьбы больше, чем я. Ведь я много лет морочил ее обещаниями. Но не мыслил жизни без нее. Страдал, когда не мог видеть. Хуже, что о своих страданиях и рассказать-то никому не мог. А однажды она потребовала: «Решай!» Поставила ультиматум: или я бросаю жену и женюсь на ней, или мы расстаемся. Налей себе ракы, сынок.
– А
