не навсегда. Директор даже сказал, что я смогу вернуться, когда мне станет лучше.
– Может быть, – ответила я. Когда же она уже уйдет, ради всего святого?
– Франческа, – проговорила мама. – Только потому, что в твоей жизни произошло нечто грустное…
– Умер мой лучший друг, – сказала я.
– Да, именно это я и говорю.
– Нет, не это. Ты говоришь, что произошло нечто грустное.
– Хорошо, – мама закусила нижнюю губу. – Но послушай меня, пожалуйста. В жизни нам выпадает не бесконечное количество шансов.
– Вот как?
– Я серьезно, Франческа. Невозможно раз за разом делать плохой выбор и ожидать, что тебе дадут новый шанс. Я говорю это не для того, чтобы тебе сделалось хуже, я вовсе этого не хочу, но как твоя мама я должна указать тебе на то, что, если отбрасывать слишком много предложений, некоторые двери могут закрыться.
Она бросила на меня печальный взгляд.
– Ответь мне, Франческа.
Я не знала, что ответить, потому что не услышала вопроса.
– Когда господь закрывает дверь, он открывает окно, – сказала я.
В эту секунду резкий порыв ветра с грохотом захлопнул мое окно.
– Я предпочитаю не видеть в этом символического значения, – сказала я.
– Может быть, именно это тебе и следует сделать, – улыбнулась мама.
– Мы закончили? – спросила я.
– Сесилия не любит, когда ты заходишь в ее комнату.
– А я туда и не заходила.
– Как тогда получилось, что на тебе ее ночная рубашка?
Проснувшись, Чарли сразу почувствовала неладное. Бросив быстрый взгляд на часы, она пулей соскочила с кровати. Час дня. Час! Разве она не завела будильник? Схватив в руки мобильный телефон, она выругалась, увидев все пропущенные звонки от Чалле. И еще сообщение от Андерса: «Позвони, если не хочешь, чтобы за тобой послали патруль. Чалле думает, что ты умерла».
Она позвонила Чалле. Он снял трубку после первого же звонка.
– Я не умерла, – выпалила она.
– А жаль, – ответил Чалле. – Потому что это была бы единственная уважительная причина.
– Я очень сожалею.
– Приезжай, – сказал Чалле. – Нам надо поговорить.
Сидя в такси по дороге на работу, Чарли изо всех сил пыталась придумать какое-либо объяснение, однако ни одно из них не показалось ей весомым или убедительным. А просто сказать, что она проспала, было недостаточно. Ни один нормальный человек не мог проспать до часу дня. Отбросив попытки придумать разумную ложь, которая выдержала бы проверку в беседе с Чалле, она начала думать о своем ночном разговоре с Сюзанной. Сюзанну она считала одной из самых сильных женщин, которых знала. По крайней мере, та была такой в годы их молодости. Ту Сюзанну, с которой она столкнулась этим летом, изрядно потрепала жизнь и обстоятельства, а теперь ситуация еще сильнее усугубилась. «Я буквально схожу с ума.
