утром я вышла из своей комнаты, постоянно ловлю на себе пристальные взгляды и учителей, и учеников.
Не сомневаюсь, что Аарья превратила рассказ о моих родителях-бунтарях, Ромео и Джульетте Альянса Стратегов, в настоящее шоу. Перворожденная дочь Семьи Медведей сбежала с первенцем Семьи Львов, а за ними в погоню пустились нанятые Львами убийцы. В сочетании с кратким объявлением директора Блэквуд о смерти доктора Коннера и необъяснимыми ранами и синяками у нас с Эшем ее болтовня привела к тому, что все перешептываются у меня за спиной, бросая украдкой подозрительные взгляды.
– Садитесь, мои хорошие, – говорит профессор Хисакава. Так она приветствует нас в начале каждого занятия по ядам. Она оглядывает комнату сверкающими из-под ровной челки глазами. – Сегодня нам предстоит обсудить так много замечательных вещей! Не будем терять ни минуты!
За деревянным столом через проход от нас сидят Аарья и Феликс. Аарья переставляет перед собой флаконы и склянки, наполненные различными ужасами, и что-то насвистывает себе под нос. То и дело она высокомерно поглядывает на сидящего к ней спиной Брендана. Она явно гордится ролью, которую сыграла в гибели доктора Коннера. Однако больше всего мне не дает покоя тот факт, что Брендану – если все считают его причастным к заговору против меня – почему-то не назначили никакого наказания. Может, от наказаний его защищает статус будущего главы Львов? Или против него просто нет улик?
Перевожу взгляд на Феликса. В отличие от Аарьи, он пребывает в каком-то оцепенении и напряжен так, что даже длинный шрам на скуле натянулся. Выглядит он не менее израненным, чем мы с Эшем, а судя по неподвижной позе, нетрудно догадаться, что у него, как и у меня, после падения с дерева на теле нет живого места. Он ни разу не взглянул на меня с тех пор, как вошел в класс. Что ж, наверное, тяжело смотреть на человека, которого ты пытался убить, а тот потом, не сказав всей правды, спас тебе жизнь.
– Atropa belladonna, или сонная одурь, – с улыбкой говорит Хисакава, упиваясь своей страстью к ядам. – Мрачная сирена любого хорошего аптекаря и, позвольте заметить, один из самых романтических ядов.
«Атропа, – про себя повторяю я, приступая к привычному анализу, – это, скорее всего, в честь греческой богини судьбы Атропос, старшей из трех мойр, которая перереза́ла жизненную нить смертных, – потому и «сонная одурь». А bella donna в переводе с итальянского означает “красавица”». Бросаю взгляд на Брендана. Яд – это, пожалуй, единственное, чем они с дружками еще не пытались меня прикончить, хотя я ни минуты не сомневаюсь: представься ему такая возможность, он не преминул бы ею воспользоваться.
Брендан сидит за столом один. Его густые светлые волосы резко выделяются на фоне темного дерева и мрачных каменных стен. Никта еще не вернулась из темницы после нападения на меня с мечом, и, судя по тому, как Брендан хмурится, глядя на ее пустой стул, он, очевидно, знает, что она не придет. Он избегает моего взгляда, но временами неприятно прищуривается, и я уверена, он заметил, что я на него смотрю. Лейла пинает меня под столом ногой, что наверняка означает: «Не
