как о благородном герое, спасающем людей из далеких мест от страшной участи, но вел себя не лучше крысы, дерущейся с другими крысами на куче отходов.
Сначала местные шарахались от Ондатры, но вскоре осмелели и отнеслись с какой-то странной грубоватой заботой. Время от времени ему приносили свежую чистую воду и мокрую тряпицу, чтобы приложить к разгоряченным жабрам. Сначала Ондатра не знал, как реагировать на это, затем стал отвечать сдержанными кивками. У людей принято улыбаться, но вид его зубов пугал их до трясучки. К тому же они неспособны были отличить дружелюбный оскал от агрессивного. Мальчишку, что носил ему воду, он мысленно прозвал Водолеем. Бойкий угрюмый подросток, от которого пахло едой и дымом. Пожалуй, он был по душе молодому охотнику.
Полированное древко ласкало руку. Копье он держал подле себя постоянно. У людей, как правило, пропадало всякое желание огрызаться, глядя на белый наконечник, похожий на зуб Извечного. Каждый вечер он натирал его до влажного блеска. Молочная белизна напоминала ему пляжи Нерсо с выброшенными волной ракушками и вкус кокосовой воды.
Парень, похожий на покрытого ржавчиной морского конька, продолжал исторгать из инструмента в руках истошные звуки. Некоторые неодобрительно морщились, но большинству было весело, и скоро нестройное бренчание потонуло в топоте множества ног. Еще один непонятный обычай – странным образом притоптывать и прихлопывать. Не похоже ни на сражение, ни на тренировку, и Ондатра решил, что это часть ритуала ухаживания. Затопать самку, пока она не выбьется из сил. Другой интересный ритуал – напоить ее горькой водой до бессознательности. По всем признакам с самками людей не все так просто, раз самцы боятся спариваться с ними, не прибегая к подобным ухищрениям.
– Ааа! Сил моих нет! – проорал огромный рыжебород за столом играющих.
Шарах! – дубовое кресло полетело прямо в морского конька, да так резко и метко, что тот не успел отреагировать. Парня опрокинуло стулом, жалко брякнул его инструмент, охнуло несколько самок. Рыжебород стоял, перекатывая мышцами под тканью, здоровенный, словно матерый морской лев. Копье Ондатры уставилось ему в грудь.
– Ты. Уходить!
Кости прыснули, стуча по полу, в сторону молодого воина полетела обшарпанная столешница. Ондатра, оседлав красного зверя, легко уклонился от нее, на ходу перехватив копье двумя руками. Древко вонзилось в грудину рыжего, заставив беспомощно согнуться, а второй удар пришелся по затылку. Охнув, лев повалился на пол, прямо на рассыпавшиеся кости. В ноздри ударил запах крови, заставивший красного зверя жадно виться внутри тела. Осмотрев драчуна, Ондатра с облегчением отметил, что не убил его. А вот морскому коньку повезло меньше. Падая, он неосторожно ударился головой о ступеньку, и теперь под ним натекла приличная лужа маслянистой крови. Его обступило несколько служащих, но что будет дальше, Ондатру не интересовало. Ухватив здоровяка, он
