style="font-size:15px;"> Как бы в ответ на ее вопрос в прихожей громко хлопнула дверь.
– А вон и Машка пришла, легка на помине.
– Здрасьте, – в квартиру вихрем ворвалась их блудная дочь и направилась кратчайшей дорогой к холодильнику. – Ну-ка, что тут от вашего праздника жизни завалялось? Ты не обижайся, ма, только я твой кулон сегодня сцапала, пофасонить захотелось. На вот, лови, возвращаю. Сильно расстроилась? – спросила она, не совсем понимая, отчего так округлились глаза у ее матери при виде блеснувшей безделушки. – Ну извини, извини. Однако, скажу тебе, оно того стоило. Аленка, представляешь, аж подурнела от зависти, а Сенька Букин таак на меня смотрееел… Стоп, а этот тогда у тебя откуда? – недоуменно уставилась она на грудь своей матери.
– А это ты, дочь, лучше у него вон спроси, – холодно кивнула мать в сторону своего резко осунувшегося супруга…
Искусство поздравления
Уютно устроившись за обеденным столиком, облизывая время от времени свои лоснящиеся губы, пропитанные расстегаем с кроликом и харчо, начальник отдела информации и печати г-н Смекалов оформлял поздравительную открытку. Поздравление готовилось по случаю грядущего Дня печати – профессионального праздника одного ответственного лица, коему предназначался данный труд.
На лице Смекалова было написано напряжение вольт эдак в триста и вселенская скорбь, а на открытке пока только: «Уважаемый Анатолий Степанович!..»
К слову, Анатолий Степанович – это директор одного из департаментов того же ведомства, по которому служил сам сочинитель, а если уж быть совсем точным, то непосредственный руководитель взявшегося за перо чиновника.
Вот уж полчаса как Смекалов, обхватив руками горячую плешь и пританцовывая под столом своими толстенькими, обутыми в домашние тапочки из овчины ножками, изо всех сил старался придумать поздравительный текст, но дело у него шло из рук вон плохо. Ему не приходило в голову ровным счетом ничего, разве что щемило висок от глухого раздражения, но оно, как известно, является слабым катализатором вдохновения.
– Ну чего бы такого сочненького написать этой истрёпанной калоше, – ворчал Смекалов, ковыряя огрызком химического карандаша в ухе, пунцовом от усиленных когнитивных процессов.
– Нормальные люди давно уже друг другу СМС-ки шлют, – злился он, – письма электронные отправляют. Этот же индюк облезлый любит, чтобы все было как во время оно. Чин чином. Чтоб почтальон обязательно депешу, как материальное свидетельство верноподданных чувств, домой доставил. Чтобы было, значит, чем на пенсии перед внуками щегольнуть: "Ну-ка, взгляните, детки, какое дед на службе уважение снискал". Вот и я так думаю, на пенсию ему пора, к внукам. Лет уж десять как пора. А он все сидит в своем кабинете, точно истукан с острова Пасхи. И, что самое обидное, ведь не дождешься, когда место мне очистит. Порой даже кажется, что меня самого на пенсию раньше определят. А вот это уже, что называется, идея!
И он, смочив слюной карандаш, ровным почерком вывел: «Желаю
