его приказу солдаты начали сворачивать карту, но я попросил оставить:
– Пусть висит. Ей самое место в этой гостиной. Уберите только значки войск, чтобы слуги не видели.
Воевода Назждва с каждой секундой становился всё пьянее. Его уже под руки поддерживали два солдата. Остальные влезли на стремянки и убрали все значки.
Перед тем как выползти из комнаты, Назждва заплетающимся языком произнёс:
– И последнее. Завтра утром тебя, Мэри и остальных воинов Дружины, на моём воздушном шаре, доставят в Стрежлав. Его должны взять этой ночью. Нужно развивать наступление, пока противник отступает.
Проводив воеводу, я вернулся на диван к Мэриссе. Не просыпаясь, она подползла ко мне и свернулась калачиком у моего бока.
Обняв её, я задумчиво посмотрел на карту.
Не в первый раз в своей жизни, превратившейся в волшебное приключение, я оказался на развилке. И с каждой такой развилкой мне всё сложнее принять решение, которое не оставило бы после себя трупы любимых людей.
3
Как мне поступить? Ведь я могу прямо сейчас выйти из крепости. Пользуясь своим положением, доберусь до линии фронта, а там перейду на сторону Халидейского Союза.
В обмен на свою нейтральность потребую у них Летопись Закрытых Семилуний. Правда, я не знал, как книга поможет мне перейти через Барьер. Этим знанием обладала Бленда, обученная Первомагом.
Положим, как-нибудь разберусь. Всё-таки я уже не тот испуганный бывший фотограф, каким был раньше. Но я воевал на стороне Енавской Державы. Даже если я рискну и сбегу в Союз, то кто сказал, что они простят мои преступления?
Поначалу Халидейский Союз казался мне более разумным, чем Енавская Держава. Относительно недавно они упразднили у себя монархию. Сейчас Союз объединял несколько капиталистических государств, активно осваивающих электричество и дизельные двигатели. По коротким обрывкам информации о Союзе, я догадался, что они стремительно проживали эру полумагического дизельпанка, чтобы войти в мир, похожий на нашу вторую половину двадцатого века.
Наверняка, до атомной энергии скоро допрут.
Енавская Держава, управляемая монархом и сотней высших семей, выглядела отсталой. У них даже электричество было в диковинку. А все попытки построить аэропланы, которые пролетели бы с десяток километров, не развалившись в воздухе, окончились неудачей. Поэтому державники воевали на воздушных шарах и на тех аэропланах, которые успели купить у противника до начала войны.
Сословно-иерархическое общество, как обычно, проигрывало войну выборной демократии и власти промышленного олигархата.
С другой стороны, я несколько сомневался в разумности Союза. Всё-таки это он первым напал на Державу. Активно богатеющим капиталистам Союза нужны были новые земли и новые рынки.
В качестве предлога для войны они использовали какую-то мелочь, типа атаки Державной конницы на пограничные укрепления Союза. При этом никто в Державе и ведать не ведал, что их конница на кого-то напала.
Правитель
