пуп с хребтом и проделать твоей головой несколько дырок в стенах, чтоб дышалось полегче. Под жирком на пузе и боках угадывалась настоящая броня из мышц, а россыпь уродливых шрамов яснее любых баек говорила о живучести здоровяка. Таких надвигающаяся старость сгибает с большим трудом, и только спустя не один год, потеряв наконец терпение, сметает с ног одним махом.
Самогонщик наклонил голову налево, потом направо, разминая бычью шею, помахал руками, обвёл гудящих зрителей хозяйским взглядом.
– Если ляжешь – Даголо ни пфеннига5 не получит! – крикнул он, оборачиваясь наконец лицом к противнику.
«Лучше бы тебе лечь, – раздражённо отметил Гёц, – не то Даголо сперва мне отвернёт башку, а потом придёт сюда сам и тебя в твоём же бренди утопит».
– Ты скалься, Курт, пока есть чем, – коротко проворчал он вслух и вышел вперёд на полусогнутых, поднимая сжатые кулаки на уровень лица. К чьему бы то ни было разуму взывать поздновато.
Осторожно семеня по небольшому пятачку, они обменялись парой коротких пробных тычков, чтобы прощупать друг друга и заодно разогреть толпу. Курт смотрел сверху вниз, краешек его рта то и дело норовил уползти к весело блестящему глазу. Гёц отвечал сосредоточенным взглядом снизу, держа челюсти и губы плотно сомкнутыми.
Мюнцер наконец ударил серьёзно, целясь в голову. Шульц резко присел и низко зарядил в ответ левой, целясь в живот – кулак соскользнул по вовремя выставленному локтю, но он тут же добавил правой чуть сбоку.
«Угх», – сдержанно оценил великан удар по рёбрам. «У-у-ух!» – громко вздохнула толпа, прикидывая, верно ли поставлены денежки.
Курт ударил снова, на этот раз метя чуть ниже; Гёц отразил выпад и тут же отшатнулся назад, уходя от следующего удара правой – этот бы точно выбил из его головы… что-нибудь скверно закреплённое. Левой он коротко ударил в ответ, отступил перед следующим ударом и снова ткнул, не особо рассчитывая, что удар достигнет цели – нужно пока лишь раззадорить великана.
Старый ландскнехт самую малость припадал на правую ногу. Чем больше приходилось наступать, тем сильнее ему это надоедало, тем больше хотелось задавить малявку и прекратить утомительную пляску.
Понемногу отходя назад и забирая влево, чтобы не врезаться в людской круг, Гёц своего добивался – Курт насел ещё сильнее, вознамерился отмолотить его как следует. Огромная правая ручища – наверное, последнее, что видели многие, прежде чем нырнуть во тьму; но на этот раз сокрушающий кулак летел в цель слишком долго.
Делец шагнул вправо, с лёгкостью отводя голову из-под лавины, и саданул хуком в правую скулу. Всё равно, что в стену треснуть; и всё же великан пошатнулся. Рыкнув, он неуклюже ударил сбоку, но Гёц присел и достал его тычком в грудь.
Свист, хохот и улюлюканье хлынули со всех сторон – наконец пошла настоящая драка!
Вместе с шумом на Шульца навалился и противник: пропустив несколько сочных плюх, он резко сократил дистанцию и тяжело обрушился сверху. Гёц качнулся в сторону от первого удара, отбил второй, коротко ткнул
Пфенниг – мелкая медная монета
