и в голове забегали тревожные мысли о крошечных тварях, которые могут жить в его сыром, проросшем грибком нутре.
Он сел и посветил фонариком на стену. Обои в цветочек местами отклеились. В углу темнело пятно плесени, ужасно похожее на счастливую рожицу.
– И тебе доброго утра, – буркнул Броган. – Что у нас на завтрак?
Ты с кем разговариваешь?
Очевидно, что с тобой.
Я на смайлик совсем не похож. Или ты меня таким представляешь?
Ну…
Лучше молчи. И возвращаясь к твоему вопросу – ничего. На завтрак у нас ничего. Надо было готовиться заранее. Я говорил тебе положить еды в сумку на всякий случай. Но ты разве меня слушал?
У Брогана сердито заурчал желудок.
Вот видишь? Даже твои кишки со мной согласны.
К тому же у Брогана пересохло во рту. Пить хотелось сильнее, чем есть. Сейчас бы чашечку свежемолотого кофе… И английский завтрак вдобавок…
Желудок взвыл еще громче.
Он встал. Что там на улице – солнце? Или пасмурно? Дождя вроде не слышно…
Тут он долго не протянет. В темноте, без еды… Или с голоду умрет, или свихнется.
Угу, свихнется. Многие сказали бы, что с этим пунктом ты справился уже давно.
Может, они и правы.
Все в жизни относительно. Что одному человеку норма, для другого – полный бред. Но так устроен мир, разве нет? Разнообразие придает вкус жизни.
И смерти.
Да, парочка смертей определенно избавляет от скуки.
Полиция за последние несколько часов наверняка в этом убедилась. Им, думаю, скучать не приходится. Глядят сейчас на изуродованные трупы Картеров и думают: что, черт возьми, творилось в башке у убийцы?
Ну и пусть думают. Мы им ничего объяснять не обязаны. Делаем что хотим, вот и всё.
Броган еще раз прошелся по дому: вдруг ночью проглядел что-нибудь полезное. В коридоре вдоль стены лежала деревянная лестница. Интересно, почему прежние обитатели ее не забрали? Впрочем, понятно: старая и гнилая. Скорее всего, развалится, едва залезешь на первую ступеньку.
В соседней спальне стоял плетеный стул с огромной дырой в сиденье. В шкафчике над раковиной нашлись грязная зубная щетка и полупустая бутылка ополаскивателя.
Гостиная и столовая на первом этаже оказались совершенно пусты. Даже ковры и те забрали.
Броган угрюмо прошел в кухню. Выключил фонарик и уставился в темноту, в красках представляя, как гудит холодильник, шипят сосиски на сковороде и булькает закипающий чайник.
Не мучай себя. Справимся. Не впервой.
Да, конечно…
Он снова включил фонарик и уселся на единственный стул. На улицу выходить нельзя – только не среди бела дня. Его поймают в два счета. Надо ждать, когда стемнеет. Из одной темноты нырять в другую. А ждать еще долго.
Давай сыграем?
Во что?
В
