особняке на Остоженке у зятя, торжественно перенес золотых ангелов с камнями в кабинет Платона.
– Князь Сергей, – обратился, шутя, но с серьезным видом к гостившему по поводу крестин, сыну, который сопровождал это шествие от кабинета отца до комнаты Платона, – ты вот уже штабс-капитан и давно вышел в люди, пора бы задуматься о наследнике! У нас есть маленький купец Сушков – не помешало бы заиметь маленького князя Сонцова.
– Я уже половину Польши объехал за четыре года в поисках такой ясновельможной пани, чтобы она красотой была не хуже моей сестры, – также полушутя-полусерьезно, ответил Серж, – но пока не нашел. Но еще осталась вторая половина, и есть надежда, что в течение следующих четырех лет у вас, отец, появится невестка-княгиня. Полячек красивых очень много, но, боюсь, меня вы вряд ли благословите на женитьбу с просто красавицей?
Князь, бросив слегка испуганный взгляд в сторону Платона, замахал сыну рукой, чтобы он замолчал.
– Платон Никитич, – обратился Серж к своему шурину, который, молча с улыбкой, наблюдал за сценой разговора отца и сына, – ну что: разве можно на меня сердиться за прямые и честные слова? Простите меня, если я что-то не так сказал, но я офицер: я как думаю – так и говорю.
– Ну что вы, ей-богу, – сказал Платон и обнял Сержа, – ты же знаешь, что я тебя люблю и ценю так же, как и вас, Павел Андреевич.
А через два года началась война, и Серж был убит в первый же месяц боев. Князь, княгиня и Платон с Ксенией – вместе оплакивали ужасную невосполнимую потерю. После смерти сына княгиня как-то резко сдала и умерла через год. Князь же держался стойко, стараясь постоянно быть ближе к своему внуку Матвею, который уже в четыре года разговаривал на трех иностранных языках: гувернантка была испанкой; с дедом общался на французском; а родители, видя способности сына легко усваивать языки, стали общаться с ним на английском. Русский же язык был как бы основой.
Платон за время войны почти удвоил свой капитал на государственных заказах, при этом помогая стране как мог: свой, купленный после рождения сына, в Петрограде дом на Обводном канале на свои деньги обустроил под больницу для раненых офицеров в память Сержа; старый дом князя, который был полностью переделан, он превратил также в госпиталь для раненых солдат.
Так наступил 1917 год. Летом местные крестьяне сожгли усадьбу Сонцовых. Слава богу, в это время князь и Ксения с Матвеем были в Москве по настойчивой просьбе Платона, где тоже было неспокойно, но немного безопаснее. Уже в конце августа пришла весть, что у Таубе умерла жена – сестра покойной Ольги Михайловны. Князь, узнав это сообщение, стал немного верить словам свой покойной супруги об александрите. Отчасти эти мысли стали возникать из-за того, что Таубе очень странно описал причину смерти своей жены и намекал на то, что она покончила с собой, но явно так не писал.
Обстановка в этот момент в Москве была очень напряженной. Платон,
