чтоб дым не летел на Таньку. Они молчали. Он наблюдал за ней, она старалась на него не пялиться, но всё равно поглядывала.
– А ты чего, Татьяна, дома торчишь? Я, как приехал, нигде тебя не видал. Подружки твои всё в клуб мылятся, а тебя не видать.
– Да я тут за старшую – помогаю матери. Они ж с батей вечно на работе. Ой, уже полпятого – мне бежать надо в сад за малыми!
Она схватила таз и на ходу сдёрнула белую косынку. Ванька придержал её за рукав.
– Пойдём в клуб со мной вечерком? Там нынче кино про войну кажут.
Она замерла: никак не ожидала такого поворота.
– Да меня мать не пустит, Вань, – протараторила она и поскакала по лестнице.
Дома затолкала под лавку таз, накинула наспех свой дерматиновый бордовый плащик, вышла с заднего двора, чтоб только с Ванькой не столкнуться, раскрыла зонт и бегом понеслась между луж и канав. В голове были мысли только о нём: «Ой, дура я! Теперь точно на меня не взглянет».
Обратно шли оравой. Младшие не слушались – бежали сломя голову по грязи. По пути зашли в сельский магазин. Танька купила буханку хлеба и две пачки геркулеса – денег было в аккурат. Братья ныли, просили сушек и петушков на палочке.
– Сегодня все издержала, потом подкоплю со сдачи – купим.
Дома она грела воду, парила братьям ноги, помогала им натянуть колючие шерстяные носки. Танька накрыла ужин – малые поели. Она уложила братьев в комнатушке, огороженной занавеской. Пришли мать с отцом – Танька получила задания на завтра: сходить к бабе Нюре, принести, унести, сготовить, помыть, снова полы, кастрюли и много еще чего. Вечерело. Уж все в доме уснули. Танька погасила свет на этаже и спустилась вниз за косынкой. «Обронила впопыхах, что ли?» Пропажи нигде не было видно. Она тяжело вздохнула. Отчего-то слёзы полились по пухлым щекам: косынку жалко, одновременно хотелось спать и исчезнуть куда угодно из этого сырого холодного барака. С крыши капало. Дождь монотонно шумел. Танька тихо всхлипывала, размазывала по круглому лицу слёзы, но они никак не кончались. Ванька с крыльца опять дымил папироской, шпионил за ней от самой двери.
– А ну-ка, пойди сюда, Татьяна.
Она судорожно вытерла лицо и вышла на улицу. Он снова курил.
– Ты не реви давай. Жизнь переменится, дождь кончится.
Они помолчали.
– Да так я, устала сегодня отчего-то.
– Устроился я сегодня в сельпо. Водителем.
– Хорошо же, работа будет…
– Тебе сколь годков уже?
– Семнадцать.
– Ты давай подрасти чуток, а потом я тебя замуж возьму. На следующий год.
Танька поплыла, мысли путались. Она вытаращила глаза на Ваньку и не могла ничего сказать. Сердце прыгало, и она не верила, что всё это сейчас происходит с ней.
– Чего притихла? Пойдёшь за меня?
– Пойду…
