льдом. Одежда мгновенно промокла, потянула вниз. Тело не слушалось. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, не пошевелиться. Ледяной поток нес его вниз и вбок, подхватив под спину. Шлафрок стал тяжелым как камень.
Усилием воли Тахти заставил себя перевернуться в воде, найти ногами дно, встать. Следующим усилием воли он заставил себя вдохнуть. Получился скорее стон. Он дышал в голос, а тело теряло остатки тепла. В такой ледяной воде времени у человека не так уж много. Поэтому еще одним усилием воли он напряг все тело, повернулся к берегу и пошел.
Это не мое море, подумал он.
Теплый воздух дома ударил его словно пыльным мешком. Пахло березовыми дровами и кофе, воздух был такой сухой и теплый, такой теплый, что казался колючим. Сигги сидел перед ноутбуком на диване в гостиной. На нем были наушники, иначе он бы услышал, как стучат зубы Тахти. И как колотится его сердце. Но он был в наушниках, и увидел только, как по столу прошла, шатаясь, чья-то тень. Вот тогда он и увидел Тахти. Мокрого до нитки, с посиневшими губами.
– Ничего себе! Что случилось?
Сигги подскочил с дивана, и наушники, падая, ударились о пол. Тахти все еще стучал зубами, и не мог внятно формулировать.
– Нужно переодеться, – сказал он через дрожь. – Холодно.
– Ты мокрый весь. Ты в воду упал, что ли?
Тахти кивнул. У него было два свитера. Синий и зеленый. Они были оба на нем. И оба мокрые. Он стянул их через голову прямо в гостиной.
– Вода, – сказал он, запинаясь. – Ледяная.
– Ты в воду-то зачем полез?
Сигги вырвал из его рук комок мокрой ткани, которая совсем недавно была свитерами.
– Идем, – он взял Тахти за руку, и его руки оказались такие теплые, почти обжигающие. – Тебе нужно согреться.
Сигги затолкал Тахти в душевую прямо в остатках одежды, включил воду, за секунду настроил температуру. По спине потек поток тепла, обжег кожу. Тахти дернулся, выскочил из кабинки. Сигги затолкал его обратно.
– Стой, кому сказали. Тебе нужно согреться.
В душевой Тахти сполз на колени. Сигги стащил с него одежду.
– Горячий душ, – проговорил Тахти. – Как хорошо.
– Вода чуть теплая, – сказал Сигги, и глаза у него были темные и большие.
Он оставил Тахти сидеть на полу под душем и греться, а сам вышел из душевой, шлепая босыми ногами. В ушах шумело, не то ветер, не то вода. Кафель под ладонью казался горячим, а колени – ледяными. Смеситель был едва повернут в сторону теплой воды.
Тахти закрыл глаза и позволил мыслям швырнуть себя в прошлое. От этого будет больнее потом. Но на несколько секунд он окажется там, где сейчас сезон дождей. Где солнце выходит на чистое небо после ливня, испаряет воду, и теплая душная влага висит в воздухе. Воздух от этого кажется таким плотным, будто его можно пить. Потом будет больнее. Но можно же прямо сейчас притвориться, что все по-прежнему? Хоть на минуточку.
Чистое небо высоко-высоко над головой, белое солнце в зените, короткие чернильные тени с грубыми
