замечает ее взгляда.
– Ты чего? – раздраженно спрашивает он.
Похоже, ему нисколечко не стыдно того, что он так пялится на Ванессу. Ида старается говорить как можно спокойнее:
– Странно, как я этого раньше не замечала, – говорит она.
– Чего?
– Да так, пустяки, – отвечает Ида и отворачивается.
– Нет уж, говори, раз начала!
Ида снова поворачивается к нему. Улыбается:
– Ничего, просто на солнце хорошо видно, что ты начинаешь лысеть.
Робин начинает ржать, Юлия и Фелисия тоже заходятся смехом.
– Не ври, – говорит Эрик, и его глаза темнеют.
– Да ладно, не расстраивайся. Лысина появится не сразу, через несколько лет. Пока это видно только при ярком свете.
Робин хватает Эрика за волосы:
– Давай проверим, хорошо держатся?
Эрик бьет Робина по руке и со злостью смотрит на Иду.
Она удивленно поднимает брови:
– Ты что – рассердился? Я тут ни при чем, ты сам спросил.
Тут Иде приходит эсэмэска, одновременно слышится звяканье телефона в другой сумке, и Ванесса достает свой мобильный.
В животе у Иды холодеет. Это не случайность.
Она выхватывает из сумки мобильный. Ее пальцы оставляют на экране жирные белые полосы.
Сообщение от Мину. Ида читает его, чувствуя на себе взгляд Ванессы.
Ида удаляет сообщение, встает и идет к воде.
– Ты купаться? – кричит Фелисия.
– А ты как думаешь?
Она пробирается среди громко горланящих детей и их не менее громкоголосых, чересчур заботливых родителей.
Теплая вода касается ее ног. Ида идет дальше, ныряет и плывет до тех пор, пока не достигает места, где со дна бьют холодные ключи. Она плавает долго, и в голове ее пульсирует одна мысль:
Я не хочу. Я не хочу. Я не хочу.
Но она знает, что идти надо. И она пойдет ночью на кладбище вместе с остальными девочками. Плевать ей на могилу с именем Николауса, но она должна сдержать слово, данное Книге Узоров.
На ужин был салат «Мимоза» и фрикадельки, которые мама Анны-Карин разморозила и разогрела в микроволновке. Поужинали, как обычно, перед телевизором. Мама Анны-Карин пыталась так делать и раньше, когда они жили на ферме. Но дедушка настаивал, что есть нужно за столом.
Анна-Карин и мама ели молча. По телевизору рассказывали про миллионера, который долго притворялся бедняком. А потом раскрыл свою тайну и пожертвовал деньги нищим, которые от такого счастья заплакали. Анна-Карин почувствовала, что ее начинает подташнивать. То ли от программы, то ли от салата, которого она съела слишком много, хотя он был совсем невкусным.
– Спасибо, – сказала Анна-Карин, вставая с дивана.
– На здоровье, – с отсутствующим видом ответила мама и зажгла сигарету.
Взгляд
