будь у меня сейчас список вопросов к нему, «Как тебя зовут?», наверно, там бы вовсе не фигурировал.
А хочу я знать, почему его послушались. Почему мгновенно заткнулись, будто получили отповедь от рассерженного отца? А он и говорил, как рассерженный отец. Таким же тоном он обращался ко мне сейчас. Странно, что он еще не добавил в конце «юная леди» – для пущей важности. Совершенно очевидно – только я одна здесь не понимаю, почему обязана ему повиноваться. Словно он внушает уважение или почтение. Может, отец его директор школы, или мэр, или главарь мафии, и никто не хочет с парнем связываться. Как знать? Одно я могу сказать точно: меня он достал.
Глава 6
До конца дня эту девчонку я больше не видел. Мысленно я поносил себя на чем свет за то, что раскрыл свой дурацкий рот. Была бы на то причина, тогда, может, и стоило вмешаться, но девчонка беспомощной не выглядела. Может, я просто не хотел, чтобы в тех стервах она обрела себе врагов. Может, просто хотел, чтобы Сара заткнулась, потому что она, я знаю, на самом деле лучше, чем кажется. Может, просто хотел, чтобы эта девчонка еще раз взглянула на меня.
Коридоры пустеют. Я иду в глубь здания, против потока учеников. Хочу добраться до театрального кружка прежде, чем запрут двери, – чтобы забрать оставленный там уровень. Вечером он мне еще понадобится. И потом, я все равно не хочу оставлять его в реквизитной на ночь. Это мой инструмент. Раньше принадлежал отцу. Старый, деревянный, архаичный, но другим я пользоваться не стану. Если оставлю его в школе, еще, чего доброго, куда-нибудь денется. Рисковать не хочу, потому и иду за ним.
Наконец я в реквизитной. Уровень там же, куда я его положил, – на незаконченном стеллаже, который я мастерю уже неделю. Проверяю свою работу, проводя ладонями по краям полок. К среде доделаю. Можно было бы потянуть и до пятницы, но я надеюсь, что мистер Тернер раньше закончит читать вводный курс. Очень уж хочется поскорее вернуться в мастерскую и заняться чем-то более интересным, чем полки. Я беру свой уровень и возвращаюсь на парковку.
Я уже почти у своей машины и вдруг слышу, как меня кто-то окликает.
– Беннетт! Джош! – Дрю почти сразу же исправляется. Знает, что выставляет себя идиотом, обращаясь ко мне по фамилии. Он стоит в следующем ряду автомобилей, причем в компании. Дрю редко бывает один, поэтому я не удивляюсь, видя рядом с ним какую-то девчонку. Его поза мне хорошо знакома. Он стоит, прислонившись к машине, изображает полнейшее равнодушие, а сам пытается придумать, как бы ему проторить прямую дорожку в трусы девчонки, под ее рубашку или юбку. Как получится.
Удивляет другое: девчонка, с которой он разговаривает. Я узнаю ее с полувзгляда. Сумасшедше-длинные черные волосы, облегающее черное платье, едва прикрывающее задницу, да и грудь тоже, черные шпильки, черное дерьмо вокруг глаз. А в самих глазах, когда она глянула на меня, злость. По мере моего приближения выражение ее лица, обычно непроницаемое, меняется. Перемена едва уловимая,
