языка.
– Слышали, сегодня драка была. Говорят, из-за бабы какой-то, – пространно сказала мачеха.
Барсиф рассмеялся про себя – не из-за «какой-то», а из-за конкретной. Более чем конкретной.
Уснат тоже ничего не ответил, продолжил возиться с точильным камнем. Глаза женщины недобро сверкнули, губы сжались в линию. Барсиф отлично знал, что будет дальше – она начнёт беситься. Найдёт любой повод, только бы вывести отца из себя. Отчего-то ей подобное очень нравилось. Можно сказать, это было увлечением мачехи, как вязание и плетение.
– Слышали, что теперь Капальщица будет проверять погодок порченки? Или тех, кто на год-два старше или младше. И тебя, наверно, проверят.
– Пусть проверяют.
– Отстригут тебе локон – плешивинка будет. Ой, как некрасиво выйдет…
Она потянулась к мокрой кудряшке, подцепила её тонким пальцем и покрутила. Барсиф озадаченно отстранился. Теперь все его мысли занимал неожиданный жест.
Именно за странную любовь мачехи к внешности Барсифа одна девчонка когда-то и прозвала его Сынкой. С детства не было и дня, чтобы женщина, которая когда-то решила встать рядом с главой семейства, не потянула мальчика за щеку или за волосы, чтобы не подкралась с расчёской.
– Сыночка, сыночка, – приторно щебетала она над ним.
Пасынок.
В компании детей смеялись над ним, и тогда Радис вышла вперёд:
– Сынка. Барсиф Сынка!
Она так мерзко произнесла это, что Барсифу в тот момент стало нестерпимо стыдно. Потому что и интонация, и брезгливое выражение лица – всё попало в цель.
– В кудрях не видно, мама. Извините, я устал. Пойду спать.
Обиженный взгляд женщины обжигал. Будь Барсиф более совестливым, точно пожалел бы о сказанном.
Сынка поднялся в комнату и закрыл за собой дверь на ключ. В полутемной комнате его мысли наконец обрели ясность. Совсем растеряв терпение и осторожность, он стал собирать вещи.
***
Глухое серое утро неожиданно показалось на верхушках деревьев. Барсиф вздохнул и ещё раз осмотрел себя. Его ноги были все в дорожной пыли, на ногтях нарос плотный панцирь грязи. Тонкая рубаха разодралась на боку, а в мокрых от тумана волосах намертво застряла разная лесная мелочь.
В просвете между деревьями уже виднелось поместье Сфета. Отсюда не было понятно, проснулся ли там кто-нибудь из слуг. Усталость упала на его плечи, уговаривая посидеть ещё несколько минут.
От города до поместья не больше получаса пешком по главной дороге. Барсиф ушёл ночью, в свете луны. Боясь погони, решил пойти «короткой» дорогой, и он бы не заблудился, но вот только поскользнулся на краю какой-то ямы и кубарем укатился в неизвестность. Парень ударился головой, а очнулся уже в кромешной тьме.
– Ну и зачем всё это? – сказал он, отгоняя от себя голодную тишину. – Это же бред какой-то. Никому я тут не нужен, в лучшем случае тряпками выгонят.
Несмотря
