чтобы потом не разочаровываться.
– Ладно, – процедил рогатый. – Небось на что-нибудь да сгодишься.
Эй! Я так не играю! Ведь можно и просто отпустить с миром, извинившись за причиненные неудобства! Да я даже без извинений согласна, только оставьте вы меня уже в покое!..
Рогатый ушел, а я так и не смогла высказать наболевшее. Вцепилась в ошейник, пытаясь если не расстегнуть, то порвать, но тщетно, только пальцы поранила, из-за чего злость разгорелась еще ярче. Да я и молча могу здесь все разнести!
Но между мной и дверью встала светловолосая. Округлив глаза, прижала палец к губам и, схватив мою руку, села, вынуждая последовать ее примеру.
– Зря ты так, – шепнула она, наклонившись ближе. – Ничего не добьешься, только хуже себе сделаешь.
Я упрямо сжала губы и попыталась подняться, но меня удержали.
– Ты не в себе, – торопливо сказала девушка, – тебя одурманили. Но вместо покорности разбудили ярость. Усмири ее, пока не погибла. Ты же не знаешь, где мы?
Я отрицательно качнула головой и вырываться прекратила. Действительно, в том, как я себя вела, было много странного.
– Ты ведь видела Сверкающую?
Что видела? Она о злополучном шаре? Или еще о чем-то? Вряд ли. Сверкал же он… Начинаю подозревать, что все мои беды как раз из-за того сверкания и приключились.
– А о торговцах, стало быть, ничего не слышала?
Сдается, она не о тех, кто тихо-мирно продает безобидные безделушки. Если здесь чем и торгуют, то только людьми.
– Откуда же ты такая взялась? – удивилась девушка. – Сверкающая появляется раз в пару лет, манит, притягивает магов. Как ни прячь свою суть, этой ночью ничего не выйдет… Торговцам только и остается, что следовать за ней и пленять тех, кто услышал ее зов. Говорят, с каждым годом таковых все меньше и меньше… Но кто-то же должен собирать искры – великий дар Сверкающей…
Девушка говорила тихо, приходилось буквально ловить каждое ее слово. И в том, что правильно все расслышала, я сильно сомневалась. Какие еще маги? Какой дар?! Хотя… Тот же ошейник, отбирающий голос, тоже не вписывался в мою реальность. Как и рогатый похититель. И та жуть, что я не столь давно имела сомнительное счастье видеть.
Кажется, попала я куда дальше и крепче, чем могла представить.
Пока я пыталась переварить новую информацию, девушка разглядывала и ощупывала мой ошейник, но в итоге, вздохнув, виновато потупилась:
– Прости, я не знаю, как это снять.
На иное и надеяться было бы глупо.
Мы сидели друг против друга, размышляя о своем. Остальным дела до нас не было, они и себя-то не помнили, не осознавали. Интересно, почему со мной и со светловолосой иначе? На нее тоже неведомая гадость не так подействовала? Судя по поведению, не просто не так, а вообще никак. Меня до сих пор сжигала ярость, которую я еле сдерживала, а девушка была спокойна и в великие героини-сокрушительницы не рвалась.
– Я
