пересохло во рту и сердце гулко забумкало в затылке.
– Женька… – вмиг охрипший голос не слушался. – Ты… – Он попытался откашляться. – Ты такая… – Его рука не чувствовала зажжённой спички, хотя пламя уже почти касалось пальцев. – Такая…
– Осторожно! – Женька рванулась и с силой дунула на спичку. – Ты мне нужен целый и желательно невредимый! Хорошо бы, конечно, ещё с нормальными мозгами. Хотя с этим, похоже, сегодня не выйдет… Но, как я поняла, тебе понравилось? – Она покрутилась на месте, пританцовывая и замирая в наиболее выигрышных с её точки зрения позах. – Будем любоваться или начнём потихоньку снимать всю эту красоту?
– Женька… – Юрка подхватил её на руки.
– Это всё, что вы имеете мне сказать? – Она обняла Серова за шею. – Вы – любитель литературы и знаток театра…
– Женька!
– Я понимаю, вы обалдели, мыслей нет, язык отнялся. С остальным как?
– Женька! – кружил её Юрка.
– Поставь меня сейчас же на место, не то трое детей останутся без матери…
– Женька…
Нет, они не накинулись друг на друга. Конечно, первый раз, но они же не дети малые. Вместо бурных утех они взялись внимательно изучать друг друга. Необходимо срочно разобраться, как они устроены. Где у них те самые кнопки, которые включают механизмы безумной страсти и заставляют стонать и кричать от безумного наслаждения. В том, что такие кнопки есть, любовники не сомневались ни секунды… Но надолго их не хватило… И всё закончилось как положено: синхронным стоном, влажными опухшими губами, сплетёнными руками, вспотевшими телами, частым дыханием и гулко стучащими сердцами.
Потом они сидели за столом, не стесняясь наготы, пили вино и коньяк, закусывали сыром и всенародно любимой сёмгой, вспоминали Москву. Смеялись. Им было легко и свободно, ушло напряжение предыдущих дней, наконец-то они расслабились. То, чего оба так долго ждали и желали, произошло. И тут Юрка спохватился:
– Я же книгу принёс… Стругацкие. «Град обреченный»… Помнишь, я рассказывал? Там есть одно место… Такое… Давай почитаю?
– Прямо сейчас? – Женька замерла, не донеся вилку с сёмгой до рта. – Вот так, без штанов?
– А тебя напрягает? – Серов вытер салфеткой руки, поднялся и ушёл за книгой.
– Ну-у-у, нет… – Женька положила вилку, не прикоснувшись к рыбе. – С ума сойти можно. Серов, ты определённо ненормальный. Читай! Читай, мой хороший! Я ещё никогда в жизни так интересно не проводила время.
– «Но каково правило? В чем оно состоит? – начал вслух Юрка. — В чем его субстанциональная сущность, имманентная только ему и никакому другому предикату?.. И здесь мне, боюсь, придётся говорить вещи, не совсем привычные и далеко не приятные для вашего слуха… Величие! Ах, как много о нем сказано, нарисовано, сплясано и спето! Что был бы человеческий род без категории величия? Банда голых обезьян, по сравнению с которыми даже рядовой Хнойпек показался бы нам венцом высокой цивилизации.
