неплохую. И хоть всю жизнь воняло от него трупами и по рукам его текли гной и кровь, – он научил людей уважать Смерть и встречать ее с достоинством. Ну, что Фаинька, одобряешь затейку мою последнюю?
Фаина постаралась улыбнуться. Ей было слегка не по себе от этого монолога. Он пробил ее до мурашек по коже. Она знала этого человека много лет, уважала за медицинскую и иную эрудицию, за простые человеческие качества, но вот такую глубину обнаружить в том, кто каждый день здоровается со смертью, – ей стало не по себе.
– Одобряю, Аркадий Эрастович, -поторопилась она заверить, – затея благая, и дай Бог, не последняя. Зачем вы так? Живите долго. Степанида Михайловна с вами. Вам теперь жить да радоваться.
– Стеша – Ангел мой! Что б я без нее делал?! – согласился Цишин.– Благодарен я ей за все, за все… И Александру Николаевичу и Вере Станиславовне благодарен. Ближе их у меня никого нет. И Евгений мне, как сын родной. Я за них жизнь готов отдать. А могилочки-то, Фаинька, у меня будут почти бесплатные. Не то, что у этих аферистов из Новопавловки. Деньги-то мне ни к чему… Ведь и вправду ничего кроме доброго имени цены не имеет. Ну, вот, Ангел мой, рассказал тебе и уверился в своей правоте. Теперь к Халетову пойду со спокойным сердцем.
– С Богом! – напутствовала Фаина.– Привет передавайте Александру Николаевичу. Что-то давненько он ко мне не заходил на предмет гипертонии. Значит, ремиссия длительная после моих пиявочек. И еще, на всякий случай, от таблеток его отговаривайте. Нельзя ему принимать химические препараты. Сердце надо поддерживать. Вы бы на него повлияли. Я травяные сборы приготовила, а он пить забывает. Уже и Дарью Ивановну просила, чтобы на работе заваривала ему и ставила на стол.
– Ну, Дарья Ивановна человек надежный. Она сделает, как надо, и проследит.
– Кстати, как Евгений? Как его книга продвигается?
– Пишет! Пишет, говорит по четыре часа в день. Ну, и гулять не забывает… Дело молодое. Все у него хорошо. А еще бизнес-план мне обещал написать к проекту. Хоть и морщится от моей затейки. Молодость!..
– А вот Вера Станиславовна испереживалась, извелась вся из-за него.
– Что из него переживать-то? – обеспокоился Цишин. – Парень делом занят. Не вижу поводов.
– Вчера была у меня. У нее крайне тревожное состояние. Глубокий невроз. А депрессия, сами знаете, очень опасное заболевание. И, похоже, причина действительно, в Евгении. Вот и решила прибегнуть к моим услугам. Да не получился сеанс…
– Это как не получился? – насторожился Цишин.
– Сама не поняла. Что-то там странное, пока непонятное. Надо разбираться. Сделать линейный анализ, просмотреть прошлое. Я, когда делала ей определенное внушение, обратная реакция пошла. Она вскочила, вскрикнула вдруг, прокричала что-то такое про ребенка, которого у нее хотят отнять. Не знаю, теперь скоро придет ли?
