Лукерье сидеть дома, а сама повела найденного ребёнка в село в церковь.
На улице все обращали внимание на диковатого мальчика.
Он вертел головой, мычал, что-то пытался крикнуть проходившим мимо деревенским жителям. На обочине дороги, соединявшей деревню и село, увидел ворону, вырвал свою руку из Таисьиной, подбежал к вороне и каркнул на неё. Птица отлетела подальше. Мальчик опять приблизился к ней и повторил: «Кааар!».
Крик, вырвавшийся из его горла, был каким-то нечеловеческим. Таисье стало жутковато, она быстрыми шагами настигла мальчика, схватила его за руку и потащила к церкви.
Сельская церковь манила своим величием. Возвышающиеся купола сразу привлекли внимание найдёныша. Он уставился на них, открыл рот и завороженно смотрел, пока Таисья не подтолкнула его.
Батюшка выслушал Таисью. Помолчал. Потом отошёл от неё, помолился.
– Сидите тут, – произнёс он и куда-то вышел.
Внутреннее убранство церкви было скромным. Роспись на стенах представляла собой единую композицию. Контур икон, висевших на перегородке, закрывающей алтарь, был обрамлён широкой тесьмой с вышивкой. В высокие оконца слабо пробивался утренний свет.
Горели лампадки и свечи на массивных подсвечниках, они сразу привлекли внимание найдёныша.
Батюшка вернулся.
– Ты сама-то, что думаешь с ним делать? – спросил он у Таисьи.
– Я? – удивлённо спросила та. – Ничего не думаю, я его могу только обратно к яме отвести и посадить туда. Он Лукерье ночью руку укусил. Бешеный он, ей Богу.
– Побойся Бога, Таисья! Хочешь дитя невинного в беде оставить? А как потом грехи замаливать будешь?
– Одно дитя я уже оставила себе, – вздохнула женщина. – А моего ребёнка Бог куда отправил? Кто грехи замаливает за это? Что я с этим дикарём делать буду? Он и разговаривать не умеет, мычит только, да кидается на птиц. Если он сирота, так возьмите его в монастырь. Он там под присмотром будет, может молитвами его вылечить получится. А если кто потерял, то может искать начнут, вот тогда и передадите его родителям.
– Таисья, при монастыре уже 5 сирот. Боюсь, шестого не потянем.
– Отец Димитрий, – взмолилась Таисья, – прошу вас, заберите его. Не нужен он мне. Душа моя не будет спокойна рядом с ним. Заберите его, прошу. Не хочу я гневить Бога своим отношением к нему.
– Ладно, ладно. Пусть живёт при монастыре, вдруг разыщутся родные. Иди домой. Да молись чаще.
Таисья вышла из церкви. Глубоко вздохнула. Как-то неспокойно было на душе. Целый день думала о мальчишке. Стоял у неё перед глазами. Ближе к вечеру успокоилась. Пока переделала все дела, и к полуночи время подошло. Лукерья уже давно спала.
Таисья зажгла лампу и села вышивать.
Услышала, как тявкнула и сразу замолчала собака.
Потом послышался шорох и легкий стук в дверь.
Вышла в сени, взяла в руки вилы, встала у двери.
– Кого
