едва унесли ноги, мы позволили себе небольшую психологическую разрядку, которая напоминала визуальную экскурсию по окрестностям самой необычной планеты Солнечной системы. Теперь, с высоты околоэнцеладной орбиты, мы любовались не только величественными кольцами Сатурна, но и самой планетой. Картина просто пленила нас своей невероятной красотой.
Мы вращались вокруг Энцелада, самого близкого спутника Сатурна. Позади нас нарезали свои эллипсы Тефия, Диона, Рея, Титан, Япет и многие другие луны газового гиганта.
С орбиты Энцелада открывалась, действительно, фантастические виды. Сатурн краем своих роскошных колец цеплял орбиту Энцелада. Или почти её цеплял. Необъятная картина завораживала. У нас, как невольных ценителей космических красот, создалось ощущение, что некто, невероятно огромный и мастеровитый, с ювелирной точностью нарезал четыре концентрических, немыслимо тонких кольца и сверху щедро посыпал их бриллиантами. Вращаясь, они мерцали и искрились, никогда не угасая, в своём вечном движении вокруг царственного Сатурна.
Космические красоты настолько ошеломили меня и Ветрова, что мы, на время, забыли обо всём на свете. И этими грандиозными картинами можно было бы любоваться вечно, если бы мы были художниками, или любителями утончённой красоты.
Но я и Ветров, не забывали, что мы, ко всему прочему, ещё и первопроходцы – исследователи.
И так случилось, что делая спектральный экспресс-анализ наиболее крупных фрагментов, ближайшего к Энцеладу, кольца газового гиганта, я, совершенно случайно, наткнулся на один необычный экземпляр. Мне сильно повезло. Среди мириадов одинаковых и неинтересных ледяных глыб, загрязнённых силикатом, я обнаружил необычный небесный камень. Он заметно выделялся на фоне космического мусора, и не мог не заинтересовать меня, как учёного. Как этот странный камень туда затесался, мне было совершенно не понятно.
Он представлял собой крупный обломок скалы, диаметром в несколько сот метров. Камень лениво вращался вокруг своей оси, колоритно отсвечивая, при неярком солнце, своими гранями, чем-то напоминая гигантский кристалл. Было видно даже невооружённым глазом, что, отражённый им свет, был веселее, ярче и разнообразней, чем лучи, испускаемые ледяными глыбами. Что уж тут говорить о глазе вооружённом.
Я, не отрывая глаз от окуляра оптики, окликнул своего коллегу:
– Ветров, подойди сюда. У меня приятная новость.
Коллега оторвался от монитора.
– Чем собираешься порадовать?
– Во внешнем кольце Сатурна я нашёл «жемчужину»!
Ветров пожал плечами.
– Там этого «жемчуга» не меньше, чем звёзд на небе.
Я возразил:
– Дружище, эта «жемчужина» особенная!
Ветров иронично прокомментировал мои слова :
– В чём же её отличие от остальных? Не в том ли, что там больше силиката, или, наоборот, больше льда, чем у других? Разве не так? Что, скажешь?
Я упрямо покачал головой.
– Не ёрничай, Ветров. Я говорю серьёзно. Этот небесный камень разительно отличается
