дурак неудатый богом ещё будет меня пугать! Ой, не могу!.. Кого мне, говоришь, надо бояться – Ра что ли?! Да ведь больше меня никто во всём мире его не постиг – он же везде и во всём, и во мне, между прочим, тоже!
– Ты, дедок, я гляжу, слишком уж гордый, – говорит тогда Яван чёрту неуёмному. – Ра-то действительно в тебе, но ты-то ведь – не в нём!
– Да мне плевать! – взбеленившись внезапно, принялся дед орать. – Ра никого не карает – он всем волю дал! Как хошь, так и можь! Главное – к обстоятельствам не ленись примеряться, да о шкуре своей пекись, вот и будет всё зашибись!
Поднял Яван голову свою тяжёлую и осуждающим взглядом колдуна аж прожёг.
– Чё волком-то глядишь? – тот зло возопил. – Придушить меня хочешь? И-и, милай – и не мечтай! Меня, соколик, какой-либо человек али демон, возможно, кокнуть бы и сумел, да только это зряшное дело – я ведь всех сильней!
– Слышь ты, хвастун, – пробормотал тогда уже явственнее Яван, – если я до тебя доберусь, то считай, это сам Ра до тебя добрался. А я зря не вещаю, и это тебе обещаю.
А старичище мерзкий на Явановы слова вдруг как разгневается, да вверх как подскочит. Подхватил он с земли кнутище крученный и так-то лежащего витязя им перетянул, что Ванька от неожиданности даже вскрикнул. Боль была ну прямо адская! Ну а чёрт этот и не думал униматься: как почал он свою жертву почём зря хлестать, так только свист пошёл. Ваньку, гад, ногами пинает да по небитым местам его кнутищем охаживает: хлесь да хлесь, хлесь да хлесь!.. До того, бестия, разошёлся, что аж взмок.
У Явана от этой порки живого места на теле не осталось – даже шкура львиная от колдовского кнута не спасла.
И покуда побитый богатырь от боли извивался да очухмянивался, этот подлый мухомор над ним уже нарисовался и в своей манере издевательской закривлялся:
– Ну чё, телёночек вредный, отведал Ловеярова угощения? Хе-хе! Знатно упарился али не? Ишь кожа у тебя какая броневая – не мочалится и от мово кнута! А больку-то ведь всё одно чуял, а?
Яван молчал.
– Я тебя, мил-человек, на огоньке, по старинушке, поджарю да собачкам своим и скормлю. Не возражаешь?
И опять Яван отвечать подлецу не стал..
– Ну а сам печёночкой твоей полакомлюсь, – усмехаясь, чёрт продолжал. – Жареная-то она уй какая!.. А душку твою пленю: ёмкая она у тебя, необычной комплекции – пригодится для моей коллекции.
Недолго думая, подхватил дедок полоумный пленника за шкуру, словно куклу тряпичную богатыря на плечо себе кинул и вприпрыжку куда-то двинул. Невдалеке от своей хижины коряжину огромную он нашёл и цепью железной Ваню к коряге притянул. А тот не то что сопротивляться, а даже и пикнуть не мог – во, значит, каково было стариково над ним превосходство!
После этого чёрт в лес отлучился ненадолго и большущую вязанку хвороста оттуда приволок; Явана этим хворостом обложил он со всех сторон, а потом вдруг как дунет на кучу; изо рта у него столб огненный – шарах! –
