ныне племени, но себе на уме: идёт сторожко, украдкой, словно с кем играет он в прятки… А и то сказать, верно – прятки ведь и есть – чего на рожон-то лезть? Не ровён час, чёрт старый его заметит – уж он-то Ваню приветит! Поди сладь тогда с этим гадом, с колдуном клятым, при помощи рожек телячьих да ножек копылячьих – считай, одни рожки да ножки от тебя и останутся! С этого злыдня станется…
Пробрался Ванюша-бычок на морской бережок, глядь – эвона палица его у костра валяется, да ещё котомка. Не успел ещё старикашка вещи-то прибрать, поустал, видать, пошёл спать… Ну а Ваня к палице-то бегом. Облизал её от избытка чувств со всех сторон, да сверху на неё и лёг, как на порог. Лежит, всем телом дрожит и мысленно Бога о помощи молит. Да в придачу что было сил фантазии себя в прежнем виде представляет…
Вот лежал он так, лежал, верою безмерною наполнялся, и вдруг чует – уй! – жар от палицы пошёл, да такой-то явный! С каждой минутой палица жаром горячим накалялася, покуда не сделалось Ване невтерпёж.
«Что ж, – решил он твёрдо, – лучше от палицы своей я погибну, чем в загоне стариковом копыта откину! Буду терпеть до последней мочи!»
И вдруг – лоп! – треснула шкура на пузе телячьем и медленно начала с него сползать. Слезла шкура с него, как с руки перчатка, и рядом шмякнулась, а потом вспыхнула ярким пламенем и сгорела без остатка.
Как и не было того теляти малого! Стоит на месте телка былого богатырь молодой, стоит, потягивается, телом могучим вытягивается, косточки застоялые разминает и не совсем благозвучными словами колдуна поминает.
И почуял тут Ваня, что силушка его прежняя сызнова к нему вернулася. Не медля зря да сопли не жуя, Яван палицей боевой тогда вооружается и направляется к Ловеяровой хатке, где колдун почивал с устатку.
Глава 10. Как коварство за зло своё расплатилося
Вот идёт Ваня, неслышно к лачуге подходит и слышит, что старик-то на всю округу храпит: нехило его, видать, разморило.
«Сладко тебе, подлому, – думает мстительно Ваня, – спится да почивается, никого-то твоя особа не боится да не опасается – а зря! – идёт к тебе расплата твоя!»
Решительно Яван дверь в хату распахивает, внутрь пригнувшись заходит и Ловеярку подлого там находит. А чего его не найти-то, когда в хибаре из всей обстановки только стул стоит, стол да деревянная кровать, на коей тёмный пастырь и изволил почивать. Спал он на овчине, в неё зарывшись, да попоною грязной с головой укрывшись, – отдыхал, стал быть, гад, от трудов неправедных… Да, видно, чутко он спал-то. Не успел Ваня и шагу там ступить, как дедок с постели скок, – и на ножках уже стоит. И посошину из угла – хвать! Уставился он на Явана недоумённо: глаза прямо из орбит у него исторглись, бешеными стали до невозможности, а из зрачков натурально лучики стрельнули огненные.
– Ах вот, значит, каков ты удалец! – вскричал он голосом рассерженным. – В человека обратно
