лес. Ночь была до того тёмная, что вершины сосен пропадали в непроглядном небе. Теперь уже Дрок уверенно вёл отряд, и лес внезапно кончился. Всем показалось, что и ночь кончилась так же внезапно, так внезапно, что, когда выехали на открытое место, кони отпрянули и попятились. Кони были сама природа и хорошо знали, что если чтото кончается внезапно, то жди беды, и испугались.
Отряд втянулся назад в лес, и Дрок с Кудринским полезли на дерево. Дрок потом спрыгнул, на одной сосне нечего делать вдвоём. Кудринский вылез на самую высоту и наблюдал в бинокль. Когда слез, стал рисовать схему, получалось, что в полуверсте у шоссе стоят четыре 15сантиметровые гаубицы, и ещё он разглядел два аэроплана.
– Один точно наш! – осклабился он.
– Откуда знаете? – удивился Дрок. – Ещё совсем темно! Что вы там могли разглядеть?
Кудринский поджал губы, молчал и улыбался.
– Что делать будем? – Дрок уложил в карман схему с нанесёнными координатами батареи.
– Как договаривались, Евгений Ильич!
Германские гаубицы, накрывшие вчера их полк, были на расстоянии шести вёрст, в пределах досягаемости тяжёлой артиллерии XLIII армейского корпуса генерала Новикова.
– Хорошо! Что вы?
– Я останусь.
– Сколько вам оставить людей? Отделения достаточно?
– Отделения много, человека три, я думаю, и коновода…
– Пулемёт?
– Мадсена…
– Хорошо, тогда с Богом!
– С Богом, Евгений Ильич!
Кудринский не стал смотреть, как полуэскадрон Дрока и большая часть его разведывательной команды стала разворачиваться. Он снял с седла вьюк с английской винтовкой, передал одному из оставшихся, взял верёвку и снова полез на сосну. Сосна была высокая, старая, толстые горизонтальные ветки начинались низко. Он залез на макушку, скинул верёвочный конец, внизу к верёвке привязали винтовку и подсумок с патронами. Кудринский всё поднял, расположился и обнаружил, что ветра нет, и стал тревожиться, потому что время было предрассветное, а после ветер или даже ветерок может подняться, и тогда будет трудно целиться. Он стал смотреть в бинокль. Впереди находилась германская позиция. Поручик разглядел гаубицы, прислуга вокруг них двигалась, позади гаубиц стоял снарядный парк – накрытые брезентом ящики, это было обычно, и Кудринский понял, куда надо стрелять. Чуть дальше было интереснее – шагах в ста позади гаубиц расположились два аэроплана и вокруг них тоже угадывалось движение. Стало понятно, что торопиться некуда и ещё темно – что стрелять, что летать, и Кудринский подумал, что сидеть ему на этой сосне не меньше часа. Он посмотрел вниз, его люди расположились по обочинам дороги и изготовились, их было не видно.
«Только бы не заснули, дьяволы! – подумал он и пожалел, что рядом нет Четвертакова. – Сейчас бы как пригодился! Что с ним такое приключилось?»
Четвертаков был какойто странный.
