-указал лейтенант.
– Что?! —взметнул усами знаменитый комдив: -Я – Чапаев! А ты? Ну, кто ты такой?
– А он ныне – командир подводной лодки, -примирительно заметил Щорс: -Тоже, считай, командир дивизии.
– Да у меня в строю три тысячи лошадей! —закричал Котовский: -А у него всего 20 матросов. Тоже мне, твою дивизию.
– Можно и так считать, -возразил Щорс: -Но можно и по-другому. Вот сколько у тебя в реакторе лошадиных сил, лейтенант?
– 10000.
– Видишь, Григорий Иванович, сколько у него лошадушек? —ласково погладил товарища по лысине Щорс: -Опять же, он со мной в одном воинском звании. Налей себе, лейтенант.
Но тут почему-то разгневался Чапаев: -Ты, прапорщик, его покрываешь, потому что вы одной офицерской кровушки! К должности через образование пришли. А мы с Котовским академиев не кончали, сами, своим умом дошли до верхов. И глупых приказов откапывать да закапывать траншею не исполняли! Убери руки от нашей бутылки!
– Да! —поддержал товарища Котовский: -Мы это виски, можно сказать, с боями раздобыли в вашей глуши! А у тебя должен быть свой спирт! Иди-ка за ним! —и сильно толкнул лейтенанта в плечо.
Вскочил лейтенант, разбуженный недружелюбным толчком дневального и его словами:
– Вас к телефону.
А принес телефон весть о том, что начальник тыла увидел утром вместо траншеи. И через полчаса почти обезумевший лейтенант со своими матросами стоял на проклятом заколдованном месте. Работать не торопились, мрачно молчали.
– Мы что, каторжники? —прервал молчание Тарасов.
– Мы гораздо хуже, -горько махнул рукой Иванов: -Мы – рабы!
– Нет, мы еще хуже. Мы – галерные рабы! —блеснул эрудицией Пук.
– Ты это, не пукай! —погрозил пальцем лейтенант, но весьма неубедительно.
Хорошо, что заискрившийся было бунт низов потушил явившийся начальник тыла, в очередной раз проводивший ремонтников. Он сразу заорал, приказал начать работы и отправился жаловаться начальнику штаба. Нашел-таки, кому.
Начальник штаба как раз проводил совещание с флагманскими специалистами, когда прибыл начальник тыла и выложил претензии насчет траншеи. Вот тут и выяснился, наконец, фокус с ее появлением и исчезновением. А два начальника выложили друг другу немало нелестных эпитетов к пущему удовольствию присутствующих подчиненных.
Неспешно работавшие матросы вырыли к вечеру траншею, прокляли ее самыми страшными проклятиями, которые знали, Пук даже сплясал шаманский танец, и после ужина сели смотреть фильм «Падение Берлина» с праздничными фейерверками. Но спали плохо, с кошмарами про то, как их засыпало в шахте. А за лейтенантом всю ночь гонялись знаменитые комдивы, требуя возвратить лопаты.
Утром начальник тыла прибежал к штабу и даже прослезился, увидав траншею. Он долго стоял, рассматривал ржавую трубу
