брошенных, не иначе.
– Мы вчера покатались немного, – говорит Егор, очевидно волнуясь. – Получилось вроде неплохо.
Точно так же, как и она, он всю жизнь катался с одним-единственным человеком и за давностью лет понятия не имеет, как должны проходить пробы с новой партнёршей.
Игорь и Полина, напротив, выглядят собранными и сосредоточенными.
Никаких отчеств, так они сразу сказали, но это вовсе не означает отсутствия уважения. Насколько Рая успевает понять, уважение здесь безусловное и обоюдное: как в сторону тренеров, так и в сторону учеников, а со стороны последних – ещё и такое же, безусловное (беспрекословное) послушание.
– Я плохо представляю, что делать, – говорит она Егору, когда они после короткой, но интенсивной раскатки замирают друг напротив друга.
Импровизировать, ответил бы ей Валерка, но Егор – не Валерка.
– Сейчас что-нибудь придумаем, – нервно улыбается он.
Они успели сделать несколько кругов по катку, словно соревнуясь, кто кого перегонит (никто никого не перегнал, так и катили бок о бок, и это, наверное, хорошо), а потом немного проехались за руку, прислушиваясь к новому ощущению. Рука у Егора теплее и твёрже, пальцы длиннее, и сам он выше.
В чёрной тренировочной термухе он выглядит серьёзным и взрослым, хотя старше Раи всего только на год. Длинные ресницы немного подрагивают, дыхание ровное, после раскатки он выглядит даже свежее, чем до. Про Раю такого не скажешь: волосы наверняка выбились из хвоста, лицо раскраснелось… Она не каталась больше двух недель, вчерашняя двадцатиминутка не в счёт, но вчера колени у неё не тряслись, а сегодня трясутся, и Рая не знает, что это значит.
Наверное, просто волнение. Не могла же она за две недели разучиться стоять на коньках.
Она оглядывается на бортик и получает в ответ два внимательных взгляда. Тренеры готовы ловить каждое движение, и Рае становится немного стыдно за то, что никакого движения нет.
Она переминается с ноги на ногу, наслаждаясь шуршащим шёпотом льда под коньками. Вообще, на соревнованиях шум из-под лезвий считается минусом, равно как и летящее в разные стороны ледовое крошево, но абсолютно беззвучно в мире не ездит никто и вряд ли это возможно, а Рая неожиданно понимает, как сильно скучала по льду.
По-настоящему. Правда.
С того разговора в раздевалке она не занималась и, надо думать, успела подрастерять форму… Рая кривит душой, её «не занималась» означает, что она не была в зале и не выходила на лёд, но у себя в комнате, когда сначала родителей, а потом Валерки не было дома, она делала всё, что только могла: чередовала кардио с планкой, качала пресс и растягивалась, но упорно убеждала себя в том, что это всё не считается, она не занимается, а так, просто дурачится, ничего серьёзного, потому что серьёзного в её жизни больше не будет.
И вот оно здесь.
– Давайте прошлогодний паттерн? – кричит Полина и сама выходит на лёд.
Разумно.
Да,
