в милицию?
– Да. Погуляй, говорят, проверим.
– Ничего страшного. Ты же в списке пассажиров состоишь – полетишь, – посулил Виталий и лениво моргнул. – Ну и везуны вы с родственницей. Деньги есть?
Коля слабо качнул головой – нет. Виталий сунулся в карман, отщедрил: «На вот». Помолчали чуть, и Виталий вздохнул печально:
– Пора мне, парень. Не хворай что ли.
Коля решительно расправил плечи.
– Дядя Виталий. Понимаете, в сумке адрес Катин был. На память его не помню. Ну, письма писать. И потом, обратно забрать ее не смогу – школа. Тетка поедет, а она без адреса не разберется. Мы, конечно, нашим знакомым напишем, но вы же сами видели.
– Ну? – голос Виталия сел.
– Если только вы съездите и нам адрес отошлете. Сама Катя первой не напишет, я знаю. Уж вы простите, но больше никак.
– У меня есть выбор? – Нашлась улыбка. – Давай координаты.
Записал, хлопнул Колю по плечу и, попрощавшись, ушел. Про Колино поручение забыл через минуты, а чтоб вспомнить, еще недели три пожил.
Лето на период беспамятства угадало важное – зеленые космы, градус. Виталий вышел из подъезда. Тропический полдень в пунктирных дождях и солнце. Неподалеку исполненный самообладания по старости грузный пес, скалясь и дыша вываленным языком, сидя на корточках, полуживо смотрел поверх истерически заливающейся на него моськи. Виталий этого не любил.
И дорога получилась нервная, с гаишником, что маял за провинность. Как правило Виталий на служивых пёр – знал, что закон не буква, на отношении построен и нахрап иной раз в лад – да нынче не нашел настроения. На смирении угреватый сержант и достал – пренебрег взяткой и вынул права временно из обращения. У Виталия на такой случай второй экземпляр дома лежал, за ним он и отправился. Документы все мужик валил в вазу, спящую в закромах секретера. Теперь вазочку пошевелил и напоролся на памятку, где выцарапаны были слова «Нижние Серьги». Подбородок потер, разозлился: «Черт, а ведь надо дело-то закончить. Обещал».
На следующее утро мужчина ехал в дислокацию. Трепетал лениво придорожный куст, пыльный лопух убегал в уголок глаза, в зыбкой мути плавал горизонт. Приехал споро – дорога проторенная. Собственно, и развернуться можно было (адрес узнал), но повидать Екатерину толкнуло – хоть повиниться, что забыл о наказе Колином, оттого и вестей нет.
Нынче сирых побольше насчитал, занимающих дорожки разно – одинокие и до трех особей купно. Одни тросточками мельтешили, другие не владели, можно было предположить променад. Картина являлась невежливая – слепые себя не стесняли, очков не носили. В глубокие, порой уродливые глаза глядеть было жутковато.
Кати не наблюдалось и вообще молодых. Углядев очередной розовый халат, сведения Виталий раздобыл быстро. Нашел ее в глубокой сторонке, сидела на скамье с пожилой тетей. Состояла с глазами нормальными, но усталыми. Гудели опрятно рослые ели, рябая тень лежала на скамье и прочем. Виталий поздоровался и начал объяснять, кто он таков.
