сама не представляешь, какие были силы задействованы на Руси, в Крыму, Литве…
– Каких рук, какое дело?.. – бросила с гневной усмешкой Елена. – Ты ведь сидел тогда в темнице… И просидел бы там до скончания лет, если бы я тебя оттуда не вытащила, не подбила бы, уже сидя на престоле, самых знатных бояр заплатить в казну несусветный залог за твое освобождение…
Глинский расхохотался. Презрительная реплика племянницы заставила вздрогнуть его всем телом, исказиться в страшном смехе красивым породистым лицом. Ему вдруг захотелось в одно мгновение, в немногих ничтожных случайных словах объясниться и объяснить все, что он давно хотел сказать Елене. Но уже, откашливаясь от смеха, вдруг осознал, что это невозможно, да и ни к чему – впустую. Об этом тома надобно написать, а он собирается все вместить в несколько предложений – зачем тратить усилия попусту?
Он посерел лицом и с полузакрытыми глазами произнес голосом с металлическими нотками:
– Во-первых, ты не должна рожать, если хочешь сохранить на престоле сына… Во-вторых, ты не должна рожать, чтобы сохранить жизнь себе… В-третьих, ты не должна рожать, чтобы сохранить жизнь своему любовнику… Если я регент и главный защитник младенца-государя, то я уполномочен на то духовным распоряжением покойного государя, твоего супруга…
– Которого, по признанию его брата Юрия, ты опоил ядовитым зельем и отправил на тот свет сообразно каким-то тайным, никому неведомым устремлениям…
Глинский сделал вид, что эти оскорбительные, унижающие честь и достоинства слова не долетели до его ушей и вообще не произвели на него никакого впечатления. Он взял себя в руки и с нескрываемым самодовольствием посмотрел на свою племянницу сверху вниз.
– Ты только порождение моих старых вожделенных мечтаний – стать во главе Великого Литовского княжества, всего королевства, потом, когда меня вынудили бежать из Литвы, – стать рангом пониже, правителем Киевского и Смоленского княжества… Лавировал всю жизнь между врагами и союзниками… С тайной иудейской помощью чуть не стал великим князем Киевским… Для этого надобно было только жениться на вдовствующей великой княгине Киевской с иудейской кровью и использовать союз с Москвой против Литвы, а потом союз с Сигизмундом против Василия, чтобы поглотить Москву воссоединенной Киевской Русью… Смоленское княжество обязано быть моим… Все твердят, как попугаи о моей измене под Смоленском… А какая может быть измена, если у меня отняли победу, Смоленское княжество?.. Могло бы так статься, что Смоленск стал столицей многих древнерусских земель, киевских, литовских, московских… И всего этого лишил твой супруг, которому я с помощью иудейских партий Крыма и Литвы помог похерить свой первый бездетный брак и вступить во второй, да не с кем-нибудь, а со своей родной племянницей… Иудеи думают, что они мудрее меня и всех вместе взятых, способствуя и потворствуя твоему браку – пусть думают… Но у меня были и есть другие виды на свою племянницу-правительницу
