отказаться от заманчивого предложения, сохранив при этом хорошее отношение к себе всемогущего начальника, и постараться смягчить его гнев по отношению к проболтавшейся секретарше.
– Видите ли, Александр Леонидович, – начал Забодалов свое извинительное выступление, – к моему большому сожалению…
– Заткнись ты, жалетель хрюшек и коровок, с тобой я разберусь потом, – грубо перебил его Хотело. – А тебя, милая, я научу думать перед тем, как говорить!
И он схватил Венеру пальцами за щеки так, что она стала похожа на нарисованную рыбку. Ошарашенный такой степенью озверелости завхоза, Забодалов сел на стул и признался себе в полном непонимании того, что происходит. С одной стороны, было приятно, что начальство знает о его вегетарианстве и любви ко всему живому, но с другой стороны, почему отказ от новой должности привел всегда дружелюбного и вежливого Хотело в такое бешенство, что он перешел на совершенно оскорбительный тон и того и гляди задушит Венеру.
– Александр Леонидович, не мните, пожалуйста, девушку, ведь я все равно бы через час узнал, что это за работа… – попытался успокоить завхоза Забодалов.
Но Хотело не обратил на это никакого внимания и продолжил свой монолог, обращенный к превращенной в молчаливую рыбку Венере:
– Я в этот раз с таким трудом заранее узнал, кто та, которой, возможно, предстоит поставить точку в этой затянувшейся истории с возвращением, и мне не хватило часа, чтобы убедить ее сделать все так, как надо мне. А ты ведь прекрасно знала, что после того, как он войдет в эту дверь, я не смогу ей ничего сказать, если только злобу не пустит она в свое сердце, и я тебя научу… Ничему ты ее не научишь, – перебил его спокойный мягкий голос.
На пороге своего кабинета стоял главный врач психиатрической больницы № 7 Гавриил Архангельский и совершенно спокойно наблюдал за происходящим в приемной. Забодалов с облегчением вздохнул, решив, что Венера спасена, и завхозу сейчас воздастся за хамство и недостойное поведение, но Архангельский, не обратив никакого внимания на бедственное положение секретарши, посмотрел на Забодалова, сказал:
– Заходите, нам пора поговорить, – и шагнул обратно в свой кабинет.
Удивляться этому уже не было времени, надо было срочно решить, спасать болтающуюся в цепких руках Хотело девушку или проследовать в кабинет, оставив ее на произвол судьбы, как это только что сделал Архангельский. И хотя атлетическое телосложение завхоза и его нежелание слушать какие-либо аргументы сводили шансы на освобождение Венеры к нулю, Забодалов засучил рукава свитера и решительно встал. В это время Венере удалось приостановить руку Хотело, которая держала ее за щеки и болтала голову туда-сюда.
– Штул захвати ш шобой, – прошепелявила она решительно приближающемуся Забодалову.
– Что? – он остановился и посмотрел ей в глаза.
– Штул
