мистер Леонидис?
Филипп не ответил. Его лицо стало еще более бесстрастным.
Тавернер продолжал:
– Мы нашли бутылочку от глазных капель, пустую, в мусорной корзине, на ней нет никаких отпечатков. Это само по себе любопытно. Обычно там должны были остаться отпечатки пальцев. Наверняка отпечатки вашего отца, возможно, его жены, или же лакея…
Филипп Леонидис поднял глаза.
– Как насчет лакея? – спросил он. – Как насчет Джонсона?
– Вы предполагаете, что возможным преступником был Джонсон? Несомненно, у него была возможность. Но когда мы доходим до мотива, тут дело другое. Обычно ваш отец выплачивал ему ежегодную премию, и каждый год эта премия увеличивалась. Ваш отец ясно дал ему понять, что это вместо той суммы, которую он мог бы оставить ему по завещанию. Сейчас эта премия, после семи лет службы, достигла очень значительной ежегодной суммы, и продолжает расти. Очевидно, в интересах Джонсона было, чтобы ваш отец прожил как можно дольше. Более того, они отлично ладили, да и рекомендации от прежних хозяев безупречны: он очень умелый и преданный камердинер. – Тавернер помолчал. – Мы не подозреваем Джонсона.
– Понимаю, – без всякого выражения произнес Филипп.
– А теперь, мистер Леонидис, может быть, вы расскажете мне подробно о ваших собственных передвижениях в день смерти вашего отца?
– Разумеется, старший инспектор. Я был здесь, в этой комнате, весь тот день – за исключением трапез, конечно.
– Вы видели вашего отца?
– Я поздоровался с ним после завтрака, как делал обычно.
– Вы были с ним наедине?
– Моя… э… мачеха находилась в комнате.
– Он выглядел так же, как обычно?
С легким намеком на иронию Филипп ответил:
– Не было заметно никаких признаков, что его убьют в тот день.
– Часть дома вашего отца полностью отделена от этой?
– Да, в нее можно попасть только через дверь в холле.
– Эту дверь запирают?
– Нет.
– Никогда?
– Я не помню таких случаев.
– Любой может свободно переходить из той части дома в эту?
– Конечно. Они отделены друг от друга только ради удобства домашнего хозяйства.
– Как вы узнали о смерти отца?
– Мой брат Роджер, который занимает западное крыло этажом выше, прибежал вниз и сказал, что у отца внезапный приступ. Ему трудно дышать, и он выглядит очень больным.
– Что вы сделали?
– Я позвонил доктору, о чем, кажется, никто не подумал. Доктора не оказалось дома, но я передал, чтобы он приехал как можно скорее. Потом пошел наверх.
– А потом?
– Моему отцу явно было очень плохо. Он умер до прихода доктора. – В голосе Филиппа не было никаких чувств. Это была простая констатация факта.
