ты смеешь, как ты смеешь! Это мой турок, – слезно возопила Марго. – Ты не вправе так с ним обращаться.
– Я иду наверх смазать синяки экстрактом гамамелиса, – сказала мать, направляясь к выходу. – И, когда я спущусь, этого человека не должно быть в моем доме.
К ее возвращению Ларри и Лесли успели подружиться с турком, и, к досаде матери, он и его три жены просидели у нас еще несколько часов, поглощая в огромных количествах сладкий чай и бисквиты, но в конце концов удалось усадить их в экипаж и отправить обратно в город.
– Слава богу, все это закончилось. – Мать, прихрамывая, заковыляла в столовую, чтобы накрыть ужин. – Хорошо уже то, что они у нас не поселились. Марго, в самом деле, ты должна понимать, кого приглашаешь.
– Мне надоело, как ты критикуешь моих друзей, – огрызнулась та. – Самый обычный безобидный турок.
– Из него получился бы очаровательный зять, ты не находишь? – сказал Ларри. – Марго назвала бы будущего сына Али-Баба, а дочь Сезам.
– Дорогой, не надо так шутить, – попросила мать.
– Я не шучу. Старик мне сказал, что его жены уже не первой молодости и он бы с удовольствием взял Марго в качестве четвертой.
– Ларри! Это неправда! Какой все-таки мерзавец. Его счастье, что он не обратился с этим ко мне. Уж я бы сказала ему пару ласковых. А ты что ему ответил?
– Я ему сказал, какое мы даем за Марго приданое, и, кажется, это его сильно расхолодило.
– Приданое? Ты о чем? – озадаченно спросила мать.
– Одиннадцать щенков-молокососов.
2. Призраки и пауки
Берегись злого духа.
На протяжении всего года четверг, по моему мнению, был главным днем недели, поскольку именно тогда нас посещал Теодор. Иногда мы семьей уезжали на весь день на пикник в южной части острова или на далекий пляж, но обычно мы с Тео вдвоем отправлялись на прогулки, как он предпочитал их называть. Обвешанные снаряжением в виде сумок, сачков, бутылочек и пробирок, мы в сопровождении собак обследовали остров, одержимые таким же духом приключений, как путешественники эпохи королевы Виктории, забиравшиеся в африканскую глухомань.
Но немногие из викторианских путешественников могли похвастаться таким преимуществом, как Теодор в качестве компаньона: подручная энциклопедия, лучше не придумаешь. Для меня он был всезнающим божеством, только приятнее, ведь его можно потрогать. Не меньше, чем эрудиция Тео, всех поражала его скромность. Я вспоминаю, как мы все сидели на веранде среди остатков щедрого материнского чаепития, слушали утомленных цикад, воспевающих наступление вечера, и забрасывали Теодора вопросами. На нем был безукоризненный твидовый костюм, светлые волосы и бородка тщательно ухожены, и стоило кому-то затронуть новую тему, как в глазах Теодора вспыхивал живой интерес.
– Теодор, – обращался к нему Ларри, – в монастыре Палеокастрицы
