ногой. Вроде все спокойно, но не поручусь. Ребят, умеющих ходить по ночному лесу бесшумно, все еще хватает в стране. Внутренний голос тоже молчал.
– У вас все в порядке? – повторил я, приближаясь к ней.
– Вы можете увезти меня отсюда?
– Отсюда? Отсюда могу. А куда?
– Куда угодно, только подальше.
– Садитесь, – после некоторого размышления сказал я.
Выйдя из ловушки света, она села в машину. Я, спрятав пистолет, вернулся на свое место.
– Так куда вам? – посмотрел на непрошенную пассажирку, оказавшуюся гораздо моложе, чем показалось вначале.
Возникла идея проверить ее ДНК-сканером: не в розыске ли, но я пока придержал ее при себе. Да и для проверки нужна была связь с центральным сервером, а коммуникатор почему-то не находил станции с тех пор, как я въехал в лес.
– Мы долго будем стоять?
– Нет, – я тронул машину с места, – уже нет. Так что вы тут делали ночью? – искоса поглядел на нее.
– Я… заблудилась…
– Грибы собирали? – спросил небрежно.
– Грибы? Да… нет… – она вдруг повернулась ко мне и ее словно прорвало: – Они гнались за мной!
– Кто?
– Я… я не знаю… Моя машина поломалась, а потом… Я бежала через лес, а они гнались за мной…
– Кто?
– Я… я не знаю… Они похожи на… инопланетян. Головы большие, руки и ноги тонкие, а глаза, глаза как у сов… И жуткие члены, торчащие…
– Мутанты? – задумался я, прикидывая, какие уродства могли возникнуть у детей местных, отравленных цианидами. Похоже, версия с кукурузной золотодобычей не так уж нелепа.
– Я не знаю, – было такое ощущение, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать. – Я не специалист в вопросе мутаций. Я ехала в центр ассимиляции, учить русскому языку, а потом…
Понятно: наплыв трудовых мигрантов сначала из Средней Азии, а потом из Китая, с последующими вспышками ксенофобии, привел к тому, что власть в конце концов построила ассимиляционные центры, в которых новых граждан учили не справлять нужду в парках и скверах, не насиловать девушек и женщин в коротких юбках и брюках и голосовать на выборах за того, за кого следует. Поначалу от желающих учить в таких центрах не было отбоя, но после нескольких случаев, стыдливо названных официальной пропагандой «несчастными», со смертельным исходом, поток учителей поувял. Платили там хорошо, но и риск был велик. А такая молодая девушка могла пойти в учителя мигрантов только либо от полной бесшабашности, либо… либо от отчаяния. Вновь мелькнула мысль просканировать попутчицу. Мало ли что за ней числится?
Справа мелькнул асфальтовый отнорок к широким воротам.
– Вот! – закричала девушка, тыча в стекло.
– Что там?
