норку занял более сильный зверёк, я определил, что «энтранс» как-то связан с нашими рабочими обязанностями, которыми Мустафа чрезвычайно тяготился. Считал их лишними, не вписывающимися в повседневную жизнедеятельность, нарушая плавно сменяющие другу друга фазы сна, приёма пищи и отдыха. В прошлой жизни он был если не неодушевлённым предметом вроде бабушкиного комода, то уж точно животным не подвижнее ленивца. Наверное, если бы ему предоставили выбор быть нормально-укомплектованным человеком и при этом трудиться как все или же быть умственно неполноценным, но жить на государственное пособие не трудясь, Мустафа выбрал бы второе без промедления. Если бы он не был так ленив и местами безинициативен, из-него вышел бы неплохой альфонс. Но из-за этого парализатора жизни – обездвиживающего природного качества, известного в народе как «лень-матушка», он резко охладевал к представительницам прекрасного пола, как только удовлетворял свои физиологические потребности и переставал проявлять знаки внимания. А вы ведь согласитесь – альфонсу, чтобы быть на волне благосостояния, надо иметь либо голливудскую внешность, либо уметь длительно удерживать даму на изысканном шлейфе ухаживания.
Я обучил Мустафу пословицам: «от работы кони дохнут», «работа не волк, в лес не убежит», – разъяснил их смысл. Они пришлись ему по душе, и в некоторые, особо наполненные ленцой дни, кони дохли у него табунами, и эта разновидность одомашненных животных как никогда была близка к тому, чтобы быть занесённой в Красную книгу.
Сначала мы посетили гримёрную, где Мустафа вручил мне шаровары и фрак, до чрезвычайности узкий в плечах. Из опасения, что ткань не выдержит, разойдётся по шву, приходилось избегать наклонов, подъёма рук и вообще лишних дыхательных движений. Сам он облачился в похожую комбинацию, присовокупив к ней чёрную шляпу – цилиндр. Как я понял, используя методику наблюдения за объектом, в качестве которого был выбран Мустафа, наша работа на «энтрансе» заключалась в том, чтобы стоя перед рестораном болтать с официантами, кадрить симпотных девчонок, разглядывать мыски ног, периодически почёсываться и пересчитывать зубочисткой зубы. Прохаживаясь вдоль стеклянных окон, любоваться своим отражением, и непременно зевать, изображая усталость и томление души. Но данная методика наблюдения за объектом и копирования его действий, срабатывающая в России безотказно, позволяя перенимать рабочие навыки юными подмастерьями, здесь не принесла требуемый результат, в чём меня горячо, с нотками раздражения, убеждал мистер Боб спустя четверть часа с момента дежурства.
На самом деле, как я узнал от мистера Боба, следящего за моим первым «энтрансом» из тайного кустарного убежища напротив ресторана, задачами аниматора на боевом посту являются: щедро раздаривая улыбки – желать отдыхающим приятного ужина и ежеминутно, бодро, радостно и громко оповещать о вечернем шоу, которое проводится ежедневно. По незнанию этих основ я заработал первое турецкое предупреждение и выяснил, что Боб может быть вездесущ – используя
