с разворота залепил кулаком в ухо. Но Егор прикрылся рукой, и шкет отскочил, готовясь к следующему нападению. Другой шпанёнок был покрупнее, в тенниске, даже чуть толстоват и ростом почти с Егора. Видимо, подраться он тоже очень хотел и, встав на место шкета, был вполне готов к атаке.
Но Егор уже все решил. «Как Павка Корчагин, как в книге про сталь», – Егор перенес тяжесть тела на правую ногу выкинул руку снизу вверх, как раз на место чушки толстяка. Костяшки заныли, толстый шпаненок лег на палисадник, сломав пару досок.
Но на этом удача Егора покинула. В затылок прилетело доской или поленом, в глазах почернело, и он оказался на земле. Добивали ногами. Выбирая, что прикрывать руками – верх или низ – Егор инстинктивно выбрал низ, и по голове регулярно припечатывали ботинком. Но вдруг что-то изменилось, кто-то закричал, послышался топот ног. Егор поднял голову и увидел бегущую шпану и друга Витьку с коромыслом, неизвестно где ухваченным. Он вертел им над головой и бежал за пацанами.
Запыхавшись, он вернулся к Егору.
– Чо они тебя, сильно? Это с Запруда чуваки, не наши. Ты чего не орал-то? Если б я тут не услышал треск мамкиного палисадника, мочканули бы тебя.
– Да это ж твой дом! А я и не заметил.
– За Тоньку били-то? Дюша к ней подкатывает, я знаю.
Егор смущенно кивнул.
– Ладно, соберемся как нить вечером с пацанами, сходим на Запруд, поговорим. Неча им тут делать, да и Тонька наша, висимская, – Витька подбросил коромысло – айда спать, а то батя проснется, заорет.
– Спасибо тебе, – Егор протянул руку.
– Да чо ты… Бывай, друг, – Витька хлопнул по ладони и скрылся в доме. Егор побрел к себе.
Рим, год 1898 от Рождества Христова
Вечный город засыпал под перезвоны колоколов, как и ранее, тысячу лет подряд. Правда, ныне колокола били не празднично и не набатно, а так, просто звонили там по чему-то своему…
В сердце города за крепкими стенами, окружившими престол Святого Петра, в одной из комнат дворца у камина с пляшущими язычками огня, в креслах с одной едва светящей электрической лампой разговаривали двое. У одного затылок был покрыт красной шапочкой, второй был в цивильном, и только выбритая тонзура выдавала в нем служителя Церкви.
Беседа велась по-итальянски и очень тихо.
– Монсеньер, но как же нам быть? Мы уже тридцать лет заперты в этих стенах, и ни один монарх Европы не оказывает нам должного благочестия. Бибилию перевирают, Германия и Пруссия, да видно и Франция для нас потеряны. Испания и Португалия слабы, Австрия не вылезает из территориальных игр и претензий на Востоке. Что мы теперь можем? Прошли времена могущества…
– Да, Антонио, – кардинал назвал собеседника мирским именем – ты отчасти прав. Но не все так мрачно. Проблема только в папе. Он нерешителен. Он поручает создавать библейские комиссии, в то время, когда надо действовать. Что толку копаться в книгах
