не входил в ближний круг графа Блуасского, однако до меня дошел слух, что кто-то согласился за большую плату сдать нам Мелён. Этим предателем мог быть только помощник Готье, норманн Можер.
– Почему только он? – удивилась Азалия.
– А у кого еще было достаточно возможностей для сдачи крепости? Только у Готье, но в его честности я не сомневаюсь. А с Можером мне хватило недолгого знакомства, чтобы понять, какая у этого человека низкая душонка. Он вполне мог свалить свою вину на Готье, которого втайне ненавидел.
– Ненавидел? – недоуменно спросила девушка. – За что?
– Можер был сыном Осмонда де Сентевиля – одного из ближайших сподвижников герцога Нормандии Ричарда Бесстрашного11.
– Он был очень знатен, – констатировала Жаветта.
– Но родился младшим в своей семье, – продолжил Бертран, – и, вопреки воле родителей, отказался принять духовный сан. Отец был недоволен сыном, из-за чего тому пришлось покинуть родину.
– Откуда мессир Бертран об этом знает? – удивилась Азалия.
– От самого Можера. Он рассказывал о себе во время моего короткого пребывания в Мелёне.
– Наверняка ему не нравилось подчиняться сыну земледельца, – вздохнула Жаветта. – Готье следовало его опасаться.
Бертран развел руками.
– Увы, Готье слишком доверял своему помощнику.
– Мой старший сын совсем не умел разбираться в людях, – заключила Жаветта.
– Да, это так, – согласился с ней гость.
– Неужели Господь не наказал подлого Можера? – воскликнула дрожащим голосом Азалия и у нее выступили на глаза слезы.
– Наказал, – ответил ей Бертран. – У подлого норманна был самый незавидный конец.
– Что с ним случилось? – встрепенулась девушка.
– Граф Вандомский сделал Можера комендантом крепости, однако негодяй недолго радовался своему возвышению: всего через месяц его убили в лесу разбойники. Такая смерть – достойный венец отвратительных деяний.
У Азалии едва не сорвалось с губ пожелание норманну адских мук, но она прикусила язык, поскольку такие проклятия сердили ее благочестивую бабушку.
– Бог все видит, – прошептала Жаветта.
– Норманны светлые, – сказала, сама не зная зачем, Азалия. – Я не люблю светловолосых и светлоглазых людей.
Эти слова вызвали у Бертрана усмешку.
«И надо было мне брякнуть глупость! – огорчилась девушка. – Теперь он сочтет меня полной дурой».
– Можно мне вас кое о чем попросить? – спросил вдруг гость.
– Конечно – ответила Жаветта. – Мы рады услужить мессиру Бертрану.
– Если верить молве, Азалия готовиться стать Христовой невестой…
Он сделал паузу.
– Верно, – подтвердила Жаветта. – Накануне Рождества моя внучка примет постриг в Сенте-Мари.
– Нельзя ли отложить постриг? –
Ричард I Бесстрашный – герцог Нормандии (942 – 996).
