мама ругалась, было очень страшно. Он не плакал. И даже обрадовался, оказавшись в углу. Громкие возгласы сместились в другую комнату. Он вздохнул. Рядом было открытое окно. Прислушиваясь, не идёт ли кто, можно было лечь животом на подоконник и плевать вниз, на широкий железный скат над окнами первого этажа. Железо давно не красили, оно было ржавое, но слюни на нём смотрелись очень живописно. Надо было попасть в предыдущую слюну, тогда, если солнце уже ушло за крышу, слюни копились и не сохли. Постепенно они набирали критическую массу, начиная медленно сползать по рыжей железяке, гремевшей обычно во время дождя. Так, слюна потекла… Задача в том, чтобы докатилась до края и начала капать вниз.
На дороге за калиткой заскрипели тормоза. Напротив дома остановился грузовик. «Может, к нам», – подумал Серёжа. Но выскочивший из кабины дяденька с досадой открыл капот и, ругнувшись, полез ручищами внутрь неведомого зверя.
«Какой наглый…»
Серёжа, не сводя глаз с шофёра, слез с подоконника, шаря рукой по столику, установленному между двух окон. Там он нащупал рогатку из толстой проволоки. Резинку к рогатке приходилось вытаскивать из поясной резинки от трусов, иногда из колготок. Квадратные не подходили, быстро рвались. Лучше всего годились «венгерки», круглые в сечении.
Взяв рогатку, он натянул резинку, целясь в незваного гостя. «Сейчас мы тебя…»
Отпущенная упругая форма довольно дзенькнула. Серёжа улыбнулся. Теперь надо нащупать там же, на столике, заранее подготовленные из проволоки пульки.
«Держись, дяденька…»
На этот раз резинка с грузом коротко свистнула, когда Серёжа отпустил её. Серёжа спрятался за стену, осторожно выглянул. Дядя продолжал ковыряться в моторе. Промазал! Ну-ка… а ещё раз!
Пульки улетали одна за другой, однако дядя упорно продолжал свою работу. Вот теперь Серёжа по-настоящему расстроился.
«Снаряды» закончились. Слюни на ржавом скате высохли. Он встал в угол и заплакал.
За столом сидели молча. Бабушка поворчала сразу, когда пришла. Мама выплеснула весь свой гнев, похоже, тогда же. Молчал папа, подмигнув сыну один раз. Наверное, у него было своё мнение по поводу случившегося. А у Серёжи и после ужина кошки скребли на душе. Мама с бабушкой не разговаривали с ним. Папа трепал по волосам и улыбался. Настроение всё равно было скверное.
Серёжа не стал дожидаться, пока ему укажут на кровать. Сложив покрывало, лёг, повернувшись к оленям. Его друзья всё ещё высматривали опасность в кустах, не успев попить воды. По щеке опять поползла слеза.
…В прошлом году поздней осенью они вечерами сидели перед телевизором, следя за соревнованиями олимпийцев в Мехико. Больше всего разговоров тогда было про американца Боба Бимона, прыгнувшего дальше всех. И ещё запомнилось, как не хотелось после трансляций лезть в постельку, настолько она была холодная. Мама грела простыню утюгом, Серёжа быстро ложился. Обняв сына, мама пела колыбельную. Затем, думая, что сын уснул, уходила, а он не один раз вылезал из тёплого уютного гнёздышка, надеясь разглядеть за окном того самого цыплёнка
