Но вы с таким видом выскочили из офиса, что я даже не знаю… Что там у вас происходит?
– Повидать Марину Григорьевну? – повторил за Дмитрием Мышенков, и лицо его приняло скорбное выражение. – Не знаю. Не знаю, сможем ли мы вообще увидеть Марину Григорьевну. Там сейчас такие разборки, что упаси и помилуй. И милиция с прокуратурой, и бандиты эти.
– В связи с чем обострение?
– Марина Григорьевна обронила вещь одну, такую одну вещицу… Одним словом, это такие чётки, которые были у бизнесмена этого убитого и затем пропали.
– Откуда они у неё? Она-то что говорит?
– Ой, не знаю. Это так неприятно, так неприятно. И я ушёл. Понимаете? – Мышенков снова посмотрел в направлении офиса. – И теперь подозрение не только на ней. Я не знаю, что делать. Я даже домой боюсь идти ночевать. Если не одни, так другие… Теперь все мы под подозрением. Я знаю, что и вы… Да, очень нехорошо она с вами поступила. Сказала, что вы её машиной пользовались. Ай-я-яй! Должен вам сообщить, я всецело на вашей стороне.
Дмитрий Подлесный вынул сигарету и закурил. Затянувшись пару раз, изучающим взглядом уставился на собеседника.
– Вы считаете, она имеет какое-то отношение к этому делу? – спросил, наконец.
Лев Николаевич сначала вскинул на Подлесного удивлённый взгляд, затем печально потупился и громко вздохнул.
– Во всяком случае, мне известно, что вы – кстати, Марина Григорьевна и сама это говорила – вовсе тут ни с какого боку даже. А вот что касается Марины Григорьевны… – Мышенков, замолчав, серией красноречивых жестов дал понять, что он в совершеннейшем, ну, в соверше-е-еннейшем, недоумении.
– Но вы же, говорят, освоили все или почти все психические и предсказательные практики, – не без некоторой иронии произнёс Дмитрий. – Вот и дайте ответы на животрепещущие вопросы.
– Психоэнергетические, – поправил Лев Николаевич. И вдруг засуетился. – Да-да, вы правы, надо что-то делать. Я уже позвонил домой, я сказал жене, что дома меня не будет. Я – командировке. Да, в командировке. Вы, я слышал, тоже?.. Ну, что скрываетесь. Так ведь? У вас уже опыт имеется. Что вы посоветовали бы?
– В каком смысле?
– Если гостиница – это, наверное, не супервариант? – обеспокоенно проговорил Мышенков.
– Не лучше ли в машине поговорить? – высказал предложение Подлесный. – Вы всё озираетесь, нервничаете. Да и мне торчать тут не хотелось бы.
– Да-да, идёмте, – охотно согласился Мышенков. – Где ваша машина? Мы все в опасности! А в связи с последними событиями – и вообще!
Они сели в машину, и Подлесный начал выспрашивать подробности об этих «последних событиях». Когда вопросы к Мышенкову у Дмитрия иссякли, он глубоко задумался.
Да и было о чём. Сначала у Бояркиной в машине находят труп, потом у неё же обнаруживаются злополучные чётки из человеческих зубов. Хотя, конечно, не совсем уж и у неё. Ясно лишь, что кто-то из находившихся в кабинете
