запрос на общение со взрослыми местными был дорог, и никто не заказывал. Сам Антон экономил и не стал бы тратить деньги на такую ерунду. Он тоже сел за стол, большой деревянной ложкой подчерпнул из закопченного чугунка, стоявшего в центре, густую горячую кашу и шлепнул себе на тарелку.
– Что расскажешь? – обратился к Ваньке цыган с ровными и блестящими, словно салом покрытыми, кудрями, которые пружинами свешивались на глаза.
Мальчик покосился на горшок с кашей и прошептал:
– Послежавтра будет всего больше тысячи танков – ихних и ваших!
Он замолчал, уставившись на котелок.
Фриц вздохнул и громко сказал:
– Покормить!
Ванька сразу оживился и быстро навалил себе в тарелку три ложки каши, затем проделал в ней канаву по окружности, чтобы быстрее остывало, зачерпнул немного, подул, смешно надувая щеки, и отправил в рот первую порцию. Громко чавкая, Ванька объел горку по бокам, потом прорыл новую траншею и остановился, пережидая.
– Битва будет определяюш-шей. Ваша победа обешпечит в дальнейшем весь ход войны. – Он снова принялся за кашу, а когда доел последнюю крупинку, вытер рукавом влажный рот, тихонько рыгнул и посмотрел на старшего, Одноглазого. – Выежжать нужно пошлежавтра утром. Уже щас идут… штолкновения. Послежавтра двенадцатое июля. В девять поутру начнется крошилово! Иж экипировки все как обычно, амуниция полная. Но все-рно! – Он помотал головой и икнул. – Все-рно! Многих это не шпасет! Понимать надо! Там, брат, главное – быштрота! Бока не подштавлять, штараться в лоб иттить.
Все за столом внимательно слушали мальчишку.
– Ихние тигры бьют на две тыщи метров, а ваши… ну, вы жнаете, в общем. Но шанс есть, наших танков немало! И оштанется там… немало. Нельзя тормозить, кто юркий, тот выедет! Ш шобой побольше гранат и ручного, ежели танк из штроя выйдет – вылазьте! По месту отдельно шообщат, утром двенадцатого.
– А сколько их точно? Людей? – спросил Одноглазый.
Ванька мотнул головой:
– Эт не мое, кого постарше купите. Я все рашкажал!
Он вздохнул, затянул показавшуюся вновь соплю и сыто улыбнулся. Вместо переднего зуба во рту у него под розовой набухшей десной зияла черная дырка.
Антон понял, что информация по тарифу закончилась, и принялся за кашу. Мужики, молча чокнувшись, выпили.
Одноглазый снова обратился к Ваньке:
– А чего шепелявишь-то?
Парнишка продолжал улыбаться:
– Жубы молочные выпадают, понимать надо.
Фриц, усмехнувшись, спросил ради интереса, зная, что информатор больше не скажет ничего по существу:
– А что в принципе дальше будет?
Ванька, нахмурившись, повернулся к нему:
– В каком шмышле?
Фриц налил по новой и передразнил:
– В шмышле! Когда вырастешь? Что будет?
Ванька почесал
