я?
– Люси, рожденная светом, ты можешь помочь мне стать другим. Не таким… какой я сейчас.
Вокруг меня роились образы черных крыльев, черных глаз и смерти.
– А ты сейчас…
– Порожденный тьмой.
За короткие мгновения реальность исказилась. В конце концов, я шагнула в пресловутый шкаф, и назад не отступить. Да я и не хочу. Кассиэль излучал странную энергию, которая что-то пробуждала глубоко внутри меня. Немного смелости, о которой я и не подозревала. Прогнать его сейчас означало бы снова ее усыпить.
«А я и так многое проспала в своей жизни».
– Мой отец здесь? Со мной?
– Всегда.
– Он ангел?
– Можно и так сказать.
– Но ты нет.
Это был не вопрос.
– Нет, – ответил Кассиэль. – Я не такой.
– А как тебя называют?
Мне казалось, что я тону в его янтарном взгляде.
– Разве ты не догадываешься, Люси Деннингс?
– Расскажи.
«Мне нужно это услышать».
– У нас много имен, – произнес Кассиэль. – Хьянги. Фраваши. Ками. Джинны. Якши. Сильфы. Какодемоны. Демоны…
Солнце опустилось за высокие небоскребы, окутав город длинными тенями. Кассиэль выжидающе смотрел на меня.
Я задержала дыхание, а затем выдохнула:
– Демон.
3
На землю опустилась ночь, а на моей кухне демон ел сухой завтрак.
Я сидела у окна за своим крошечным письменным столом, и меня переполняли сомнения. Обхватив себя руками, я не смела пошевелиться или отвести взгляд от Кассиэля. Он сгорбился за островком, который служил мне обеденным столом, и ложку за ложкой поглощал кукурузные хлопья. Сейчас его мог сдуть даже легкий ветерок, но рано или поздно он восстановит свою полную силу. Силы, какими бы они ни были.
«Будь храброй. Это твой дом».
Я встала со стула и заставила себя приблизиться к демону, чтобы налить стакан воды. Затем прислонилась к столешнице, рассматривая лицо своего гостя. Даже бесцеремонно запихивая хлопья в рот, он был безбожно красив.
Ключевое слово – безбожно.
– Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз ел? – поинтересовалась я, наблюдая, как Кассиэль зачерпывает хлопья ложкой, оставляя при этом мокрые пятна молока на рукаве папиного плаща.
– Пятьдесят лет, – ответил он. – Плюс-минус десять минут.
– Что это значит?
Тишина в ответ. Я прокашлялась.
– Ты, должно быть, голоден, если прошло пятьдесят лет.
– Я не нуждаюсь в еде. – Кассиэль фыркнул, как будто это предположение оскорбило его достоинство. – Или в питье. Мне даже спать не нужно. На Этой Стороне нет ничего, что мне нужно, – он поднял на меня взгляд. – Кроме тебя.
По позвоночнику пробежала дрожь, но неприятной она не показалась. Раньше я
