отшатнулась.
– Ален?
Эстель кивнула.
Ее подруга схватилась за дверцу перевозки.
– Он?..
Похоже, и у нее язык не повернулся такое сказать. Как будто замалчиванием можно что-то изменить.
– Мне очень жаль, Рашель. Очень.
Рашель пошатнулась и рухнула как подкошенная на край машины.
Эстель, глядя на застывшую в молчании подругу, мучительно пыталась сообразить, как ей помочь, что сказать.
Через несколько секунд Рашель встрепенулась и подошла ближе к подруге.
– Сколько у тебя осталось горючего?
– Что? – удивленно встряхнула головой Эстель.
– Сколько у тебя горючего? Моя машина не на ходу, лопнула передняя ось, когда я…
– Рашель, – перебила ее Эстель. – Ты что надумала?
– То, что одобрил бы Ален, – ответила та дрожащим голосом. – Там остались люди, его товарищи, соратники, которые сражаются до сих пор. Им нужна наша помощь. Он бы не хотел, чтобы мы сейчас расставались.
Она крепко стиснула руку Эстель.
– Рашель…
– Сейчас плакать не буду, – сказала она и сильнее сжала руку Эстель. – Если начнешь, то не остановишься. А сейчас не до этого. Нужно найти горючее.
– Да.
Рашель отпустила ее руку.
– Нужно возвращаться к Жерому.
Обе женщины пошли через двор, обходя пристройки. Но пройдя какой-то десяток шагов, Эстель вдруг обратила внимание на непривычную тишину во дворе и остановилась. Кругом брошенный транспорт, все посты опустели. Краем глаза она заметила молодого солдата, бегущего к сараю.
– Что происходит? – крикнула она.
– Сообщение по радио, – ответил он, замедляя ход. – Правительственное.
Подруги переглянулись, и впервые за долгое время перед ними промелькнула надежда. Эстель поспешила вперед в надежде услышать долгожданную новость. О том, что каким-то чудом удалось собрать новые силы, и скоро подтянется подкрепление, что проклятых бошей отбросят туда, откуда пришли, и их, казалось неудержимый, натиск будет остановлен, пока еще не поздно.
Двери сарая были распахнуты, и Эстель с Рашель вошли вовнутрь. Справа вдоль стены на соломе лежали раненые. Ближайший к ней с ампутированной ниже колена левой ногой стонал и бредил. Остальные лежали без движения, лишь провожая ее измученными, полными боли взглядами.
В дальнем углу сарая около стоящего на бочке радиоприемника с длинной антенной, тянущейся через сеновал на крышу, сгрудились люди в форме разных родов войск. Эстель ускорила шаг от нетерпения услышать сообщение, Рашель не отставала.
Но только они дошли до цели, кто-то выключил радио, и в сарае воцарилась гробовая гнетущая тишина, нарушаемая только стонами раненого у двери.
Эстель вздрогнула. На лицах людей отразилась широкая гамма эмоций – от печали до испуга, от ярости до отчаяния. Один солдат, совсем пожилой, наверное,
