уличного прохода. – Дальнейшее движение к зданию Верховного Совета не санкционировано.
– Кем это не санкционировано? По какому праву? – вскинулся разгорячённый Анпилов.
– Властью, – полковник, поправляя ушанку, тронул седеющий висок. – И здано распоряжение.
– Но позвольте! – возмутился Анпилов. – О маршруте и месте митинга мы известили заранее. Вы не имеет права нас не пропускать.
Остановленная колонна гудела, недоумевающе и сердито. Демонстранты не понимали, почему им закрыли путь.
– Поворачивайте в центр, говорю! – рявкнул нервничающий полковник. – Там сами решайте, где митинговать.
– Это самоуправство! – вскричал Анпилов, выходя из себя.
Милицейские кордоны не расступались. Офицеры внимательно наблюдали за топчущейся на месте колонной, отталкивали спешащих на помощь Анпилову дружинников. Анпилов пробовал требовать, показывал полковнику подписанную в мэрии бумагу, но тот оставался непоколебим.
– Виктор Иванович, – оттащил его в сторону темноусый человек в форме армейского подполковника, шедший с колонной от Крымского вала. – Давай лучше и правда свернём. Они хорошо подготовились, – он, заломив фуражку, окинув взором милицейский строй, качнул головой. – Мы безоружные, с ходу не прорвём. В колонне много стариков, женщин. Выйдет бойня.
– Свернуть?! – негодующе воскликнул Анпилов. – Сорвать поход?
Офицер, не привычный к упрёкам, ощетинил усы.
– Поведём людей на Манежную. К Кремлю.
Одутловатое лицо Анпилова вздрагивало, багровея.
– Надо сперва достучаться до депутатов! Они зависят от округов! Они…
– Вам дело советуют. До Манежной путь открыт, – смягчившись, вклинился милицейский полковник. – Ну зачем нарываться?
Пререкания ни к чему не привели, Анпилову не удалось добиться уступок. Полковник наотрез отказывался снимать кордоны.
Причину перекрытия пути к Верховному Совету милицейские офицеры утаивать не стали.
– Там уже демократы митингуют, – сварливо, будто с сожалением, объявил один из них – коротенький, в долгополой шинели майор. – Их тоже тысячи. Хотите гражданской войны?
Толпа рокотала, ожесточаясь от непривычного вида чуждой, враждебной милиции, беспомощного топтания перед глухими кордонами. В передних рядах, подпираемых сзади, начиналась давка.
Взбешенный Анпилов развернулся к колонне и закричал:
– Товарищи! Власть боится своего народа. Белый дом отгородился от нас войсками. Так называемые народные избранники стыдятся посмотреть в глаза собственным избирателям… Товарищи! Мы повернём к Манежной площади, пойдём прямиком к Кремлю! Трудовой народ будет услышан!
Гигантская колонна разворачивалась нехотя, люди бросали на милицию недоумённые, уничижительные взоры. В её сторону
