не хотят… Что ж делать-то, Федь? Как выживать? – запричитала она перед мужем.
Крановщик Фёдор поначалу тоже опешил.
– Да погоди ты… – бормотал он, пытаясь успокоить жену. – Может, зря Лизавета панику разводит? Взбалмошная она бабёнка… Что цеха стоят – сам знаю. Но чтоб людям зарплату не платить… Нет, не могу поверить.
Их десятилетняя дочка приподняла над детским столиком ржаную голову, ловя родительский разговор.
– А что килограмм говядины будет сто девяносто рублей стоить – в такое ты поверить мог? – вскричала вдруг Ольга, озлобляясь от вида боязливо притихшей дочери. – А вот стоит она столько – и хоть ты тресни! И ведь вздорожает ещё!
Фёдор почесал низкий, пропаханный морщинами лоб.
– Ты погоди кричать. Устроится всё как-нибудь. Есть руководство области, государство… Выручат, не бросят завод.
Перед датой получки среди работников плодились несуразные слухи. Люди до последнего не хотели верить тому, что не получат плату. Валерьян ещё раз, на всякий случай, пересчитал имеющиеся деньги, отложил на макароны и пачки дешёвых круп.
Лутовинов, увидев вечером закупленные им продукты, закивал одобрительно:
– Правильно. Лучше сейчас, пока есть на что.
Валерьян замечал, что в последнее время Лутовинов говорит с ним всё уважительнее и более не пытается подшучивать или поучать.
– Значит, тоже думаете, что не заплатят?
Лутовинов сел на кровать, опустил понуро голову.
– Было б с чего платить…
Дурное предчувствие их не обмануло. В день получки над запертыми окошечками заводских касс повесили объявление: «Выплаты зарплаты сегодня не будет. Денег нет».
Новость об отказе в выдаче получки разлетелась среди заводчан моментально, но они всё равно шли к кассам, останавливались, ошеломлённо глядя на приклеенный к стене листок. Иначе им не удавалось принудить себя поверить в немыслимое – в лишение трудового человека средств к существованию.
– XIX —
Несмотря на захлебнувшуюся попытку возродить орган власти СССР и неудачу Манежного вече, властвующие реформаторы длительной передышки не получили. Сопротивление им возникало повсеместно. К середине весны недовольство распространилось на большинство российских советов.
Открывшийся в Москве шестого апреля шестой съезд народных депутатов РФ с первых же дней стал разворачиваться не туда, куда хотелось Ельцину, правительству и ратующим за углубление реформ демократическим фракциям Верховного Совета.
Неоднородный состав депутатской массы не позволил демократическим коноводам захватить инициативу. Делегаты из округов, выезжавшие в Москву только на съезды, напрямую зависели от настроений в низах и в меньшей степени поддавались правительственной пропаганде.
Депутаты, съехавшиеся на съезд, делились на два десятка фракций, союзов и фракционных групп.
Фракция «Коммунисты России», имевшая в
