а в окна время от времени влетали ночные бабочки, испускающие запах роз. Фергюсон мельком подумал, что цветок в пещере, наверное, тоже спит, а вместе с ним и девушка, которую он убаюкал в своей тигриной пасти. Возможно, даже кристаллы спят – благодаря обретенному ими сходству с живыми созданиями.
Однако наступление утра принесло с собой новые страхи.
В долине как будто ничего не изменилось. Прекрасный рассвет дышал прохладой, сверкал яркими красками. Деревья потягивались, выпрямляя ветки, – словно животные, расправляющие мышцы после долгого сна; повсюду зевали цветы.
Фергюсон проснулся первым. Джеклин караулил – сидел на пороге и смотрел наружу. Фергюсон посмотрел на спящего Сэмпсона, заглянул в открытые глаза Парри и… обмер.
Глаза Парри изменились. Они больше не были темными, они стали прозрачными, бесцветными и пугающе блестели.
– Парри! – воскликнул Фергюсон.
Его возглас разбудил Сэмпсона. Джеклин обернулся. Они мгновенно заметили перемену. Стеклянный взгляд скользнул по ним без всяких эмоций. Похоже, Парри не осознавал, что с ним что-то не так.
– Он… весь белый, – прошептал Сэмпсон, протянув дрожащую руку к Парри.
Лицо у того было бледное как мрамор и такое же твердое на ощупь. Сквозь прорехи в рубашке проглядывало испещренное мраморными прожилками тело.
– Это распространяется. Он…
– И глаза… – сказал Фергюсон. – Они похожи на драгоценные камни. Парри! Ты не спишь?
Сощурив бесцветные блестящие глаза, Парри удивленно смотрел на спутников. Все его лицо, даже брови и ресницы побелели, и шевелюра казалась каменной, как у статуи. Однако черты лица не утратили подвижности. Он замигал каменными веками… И как только они сохранили способность шевелиться?
– Конечно не сплю, – ответил он странным, безжизненным голосом. – В чем дело?
Казалось, было слышно, как мраморный язык, ворочаясь во рту, дотрагивается до мраморных зубов.
– Ты превратился в камень! – истерически завопил Сэмпсон. – Не прикасайся ко мне! Ты каменный!
Парри недоуменно опустил взгляд. Поднял белые руки к лицу, с трудом согнул пальцы. Резким движением сорвал с себя рубашку, и взгляду остальных предстал мраморный торс, точеный, как у изваяния. Кое-где еще оставались пятнышки живой плоти – как вчера на коже белели пятна. Однако прямо на глазах участки живой ткани сокращались. Мрамор неумолимо распространялся по телу.
Парри поднял сверкающие глаза, в которых теперь полыхал дикий ужас.
– Это все дерево! – воскликнул он. – То дерево с драгоценными камнями! Его сок…
– Неудивительно, что цветок смеялся, – мрачно сказал Джеклин. – Он знал. Никто не может проникнуть в эту долину и жить здесь, не изменившись. Порча распространяется. И вы первый, Парри. Но не последний!
Их взгляды обшаривали лица друг друга, опасаясь увидеть пятна на коже.
– Не прикасайтесь ни к чему, – сказал Сэмпсон. –
